Он договорил свою речь, которая была одновременно и страстно-жаркой, словно раздуваемое пламя, и обжигающе-холодной, словно кусок льда, закинутый за пазуху. Глаза его в этот момент смотрели только на меня, смотрели требовательно, жадно, немного зло.

Повисла неловкость, которую рванула разряжать подруга:

— Кажется, я знаю, кто был средней сестрой с даром к красноречию, — выразительно скривив мордашку, заявила она. — Ты!

— Отвечай, — тихо, но со всей имеющейся у меня в запасе настойчивостью потребовала я, глядя чуть осоловело на бывшего товарища. В груди вдруг что-то очень больно защемило. Возможно, это была тоска по давно потерянным временам. И по тем людям, которых мы с ним оба там оставили. — Даю тебе последнюю возможность. Иначе, я выйду в твою дверь, и мы больше никогда не увидимся.

Кадык бывшего друга дернулся, он с силой сжал столешницу, явно имея, что сказать по поводу моего требования, но произнес следующее:

— Я приходил за амулетом, который, как мы считаем, отдала тебе твоя мать перед похищением её души. На тебе я амулета никогда не видел, а потому мы решили, что ты хранишь его дома.

— Мы? — вставила Ниса. — Ты что, уже обзавелся королевской привычкой говорить о себе в третьем лице? Не рановато ли?

— Нет, — вместо Макса, ответила я подруге. — Он имеет в виду себя и… ведьму. Морин. Так ведь? Это она тебе помогает.

Макс не ответил, из чего я сделала собственные выводы.

— Значит, я права. Ведьма с тобой заодно, именно поэтому мы тогда столкнулись с тобой перед её приемной. Шел давать указания?

Макс опять не ответил, лишь чуть втянул щеки, глядя на меня из-под опущенных век.

— Давай, теперь я озвучу тебе свою версию реальности, а ты, если что, по ходу дела будешь вносить свои коррективы. Итак, ты пришел в мою квартиру, открыл дверь тем ключом, который я тебе когда-то дала. В том, что никого нет дома ты был уверен, потому что буквально за несколько часов до этого мы сами тебе сообщили, что уедем на работу. Ты вошел и начал копаться в моих вещах, что уже само по себе отвратительно, ну, да ладно. В самый разгар поисков в квартиру вломилась девчонка с паршиво-голубыми волосами и набросилась на тебя. Завязалась драка. Но так, как ты сильнее ребенка, даже одержимого древним призраком, победителем из этого столкновения вышел ты. А девчонка осталась лежать с развороченной грудной клеткой на полу. Дальше ты взял какую-то ткань, возможно, носовой платок и вытер все поверхности, к которым успел прикоснуться. Потом ты разгромил мою квартиру, скрывая как следы драки, так и следы обыска, вышел, запер замок и уже собрался покинуть подъезд, как вдруг увидел приоткрытую соседскую дверь, а за ней — Лилю. И пока ты старательно ковырялся в моих вещах в поисках амулета, которого у меня нет и никогда не было, в то же время в соседкой квартире детишки игрались с магическими предметами. Дух, который вызывали детишки, их не услышал, зато услышал кое-кто другой, кто выбрался из зеркала, захватил разум голубоволосой малышки и побежал выпускать тебе кишки. Но с задачей не справился. Зато ты, увидев Лилю, понял, что она — свидетель случившегося убийства. Уж не знаю, что ты там ей наплел, но что-то очевидно наплел, раз она вместе с матерью сейчас здесь, и они явно не собираются бежать в полицию, докладывая о совершенном тобой преступлении. Итак, вы ушли с ней вместе. Дальше ты позвонил своему ручному оборотню, Грише. Ты знал, что, обнаружив труп, я обращусь за помощью к кому-то из знакомых. Это было довольно предсказуемо, потому что я всегда так делаю. Знакомых в погонах у меня немного — Миша, который исчез в неизвестном направлении, о чем тебе, скорее всего, известно. И Гриша, который знал, что скоро ему придется разбираться с еще не успевшим остыть телом, а потому буквально сидел у телефона.

Макс устало провел рукой по лицу, словно снимая невидимую маску.

— Ты ошиблась, — выдохнул он.

— Да ладно! — фальшиво схватилась я за сердце. — Не может быть! Ты убил еще кого-то? Случайно не отряд бабулек, бдящих на скамейке у детской площадки? А то что-то их давненько не было видно.

— Нет, — скривился он. — Ты не права в двух моментах. Первый — не Лиля меня увидела, а я обнаружил незапертую дверь в ту же квартиру, где мы побывали накануне ночью. Войдя, мне открылся вид на трех подростков, которые кружком лежали на полу в бесчувственном состоянии. Одно место явно пустовало, и я сразу догадался, кто должен был его занимать. Девочка-Мальвина, которую мне пришлось убить. На полу между ними находилась большая самодельная спиритическая доска, а на ней — расколотое на несколько кусков карманное зеркальце, которое они использовали для ритуала. Лиля выглядела хуже всех, в отличие от мальчишек, её пульс еле прощупывался, я испугался, что случившееся ночью повторится, а потому быстро привел её в чувство, и мы поспешили уйти оттуда. Позже я отправил за её матерью машину, предложив остаться на некоторое время у меня дома, потому что возвращаться в их квартиру с учетом всех событий было опасно.

— Ммм, — промычала я. — Какая трогательная история, какая забота о ближнем. Ты, очевидно, главный благодетель в нашем городе. Спаситель сирых и угнетенных.

— Да нет, тут дело в другом, — Ниса встала, с решительностью отодвинув стул, подошла ко мне и, кивком головы указав на соседнюю комнату, заявила: — Он походу с этим семейством сусликовых не первый день знаком, сам же к тебе их и подселил. Вспомни, соседи-то у тебя появились уже после того, как вскрылась его истинная натура.

Я гулко сглотнула.

— Это так?

Макс дернул краешком губы.

— Не совсем. До той ночи, когда первый раз появилась тень, я ни с одной из них лично не встречался.

— А кто встречался? — решила использовать наводящие вопросы подруга.

— Гриша.

Ниса стукнула кулаком по столу.

— Я так и знала, что этот хвостатый тоже в этой истории отметился! Вернее, пометил!

— Второй, — напомнила я, не испытывая аналогичной радости.

— Что — второй? — не понял бывший друг.

— Ты сказал, что я ошиблась в двух моментах. Первый был про Лилю, а второй?

— Про то, что случилось с Агатой, — прозвучало за нашими спинами.

Мы разом обернулись, настолько дружно и слаженно, что хоть сейчас записывайся в сборную по синхронному плаванию.

В дверях стояла Лиля, нервно дергая себя за край пижамы, которая при ярком освещении оказалась еще более дикой расцветки, чем в полутьме, словно её создавала подвыпившая волшебница.

— Чего ты там буркнула? — нелюбезно переспросила Ниса.

Девчонка замялась и бросила нерешительный взгляд на Макса. Успев проследить за ним, я увидела, как бывший друг одобрительно кивнул. И девочка заговорила, быстро, торопливо, глотая окончания, а иногда и целые слова:

— Когда… это случилось… я почувствовала присутствие чего-то чужого, холодного, неправильного. Я сразу узнала это ощущение, в ту ночь та штука, появившаяся в зеркале ощущалась также. Но… это была не она, не та же самая. Это было что-то другое. Кто-то другой, более сильный, массивный, грубый и при этом… не такой… гнилой. А потом мир задергался, словно в конвульсиях, и начал переворачиваться. Я смутно помню, что произошло дальше… стало очень холодно… а потом мерзко, словно я проглотила что-то такое… ну, там, слизняка или червя, и он ползет по горлу вниз, опускаясь к желудку. А потом всё. Темнота. Ничего не помню до того момента, пока меня не разбудил Максим.

— Максим, — насмехаясь, передразнила то ли Макса, то ли девчонку Ниса. — И какой смысл из этого невнятного бормотания мы должны извлечь?

— На подругу Лили напала не Нуатль, а кое-кто другой, — отчеканил Макс.

— Как ты можешь быть в этом уверен? Основываясь на мутных показаниях перепуганного подростка с генетическими аномалиями? Это я про её привычку покрываться шерстью, если что, — любезно уточнила подруга, нисколько не смущаясь обсуждать девчонку при ней же.

— Он уверен, — ощущая, как внутри что-то медленно умирает, начала я. — Потому что с одним из потусторонних гостей он находится в сговоре, в то время, как второй пытается им помешать. Обе тени используют один и тот же выход в наш мир — моё зеркало, но при этом явно друг с другом враждуют и преследуют разные цели, — на эти мысли меня навел мой недавний очень странный и очень реалистичный сон, о котором я все же не собиралась рассказывать Максу. — Я вот тут задумалась, откуда у тебя вся эта информация? Ты так красиво повествовал, так красочно всё описывал — и про Табити, и про Нуатль, и про мою мать. Это возможно только в двух случаях — тебе рассказал обо всем непосредственный участник тех событий либо тот, кто был с одним из них близко знаком. И тут я подумала, а какое знакомство может быть еще более близким, чем родственное? Если всё, что ты нам поведал правда, то на роль информатора лучше всего подходят только четверо — Табити, Нуатль, моя мать и… мой отец. Первая неизвестно где, но, предполагаю, не очень заинтересована в общении, двое следующих находятся в местах, слишком далеких для тесного общения и… мой папуля, который мог узнать всё либо от своей жены, либо от её родственников и который настолько хочет обрести зятя, что, кажется, готов пойти на всё. Что-то ты утаил, Максик. Вот только что?