— Именно! — поддержала меня подруга. — Макс ведь не последний из «Битлз» и не наследник японского престола, чтоб к нему очередь из желающих причаститься выстраивалась!

Парень поглядел на меня с ласковым снисхождением, да так, будто по голове погладил. Отчего-то екнуло сердце.

Каждый его взгляд, каждый жест, каждую мысль я ощущала всем телом.

— В клуб приходят люди, заключающие за завтраком многомиллионные сделки. Это не просто дяди и тети, которым скучно дома сидеть. Это те, кто одной росписью способен решить судьбы тысяч, а то и сотен людей. И заполучить тесное знакомство, а атмосфера «Шанхая» именно на это и направлена, хотели бы не просто многие, а очень многие. Посещать «Шанхай» — это как быть допущенным в близкий круг элиты.

— Какая прелесть! — поддельно восхитилась Ниса с заднего сидения. — Вот только если ты голышом резвишься с владельцем какой-нибудь нефтяной вышки — это еще не значит, что он будет тебе бесплатно нефть поставлять.

— Да, но значительно расширяет список твоих возможностей, — хмыкнул парень. — Даже несмотря на то, что общение вне стен клуба не приветствуется.

— Что-то мне это напоминает, — задумчиво пропыхтела из своего уголочка подруга. — А, знаю! Правила бойцовского клуба Паланика! «Кто ты в бойцовском клубе — это одно, а кто ты в остальной жизни — иное».

— Не думаю, что это одно и то же, — иронично вздохнула я.

— Конечно, нет! — воскликнула продолжающая тревожно ерзать на заднем сидении. — Там-то люди возрождались, а здесь просто трахаются.

— Может быть, именно так они и возрождаются, — допустила я.

Глава 22

На самом деле, чужие интимные приключения меня не интересовали вовсе, а вот свои собственные — очень даже.

— Как ты меня узнал? Мы же были в масках там, в клубе.

— Ты же меня как-то узнала, — его рука легла на мое колено и сжала.

Мне стало труднее дышать, а Ниса рявкнула:

— Эй! Лапы убрал! Я её и так едва в чувство привела!

— Приятно это слышать, — прошептал парень, сильнее впиваясь пальцами в мою кожу, что было еще не больно, но уже не грани боли. Еще не страшно, но уже близко к тому, чтобы запаниковать.

— Я узнала тебя по глазам, — рассматривая тыльную сторону его ладони, где четко просматривалось несколько ассиметричных коричневых пятен, ответила я. — Редко встретишь подобный оттенок. Но у меня-то глаза совершенно обычные.

— Зато необычные волосы, — мягко проговорил парень, поглаживая мою кожу большим пальцем руки, что казалось еще более интимным, чем если бы он вновь увидел меня обнаженной.

— Самые обычные у неё волосы, — это опять Ниса, отчаянно бдила за нашей благопристойностью. — Ничего особенного.

— Твои волосы отливают зеленью в темноте, — я ожидала чего угодно, но только не этого. — Ты знала?

— Нет, — растерянно покачала я головой.

— Зеленью? Словно водоросли? — разрушила всю томность момента подруга, которой все не сиделось молча.

— Нет, — не согласился парень. — Словно Северное сияние.

— Никогда не видела, — надулась подруга, словно обиженный хорек. — И никогда не видела, чтобы волосы Ди светились!

— Так, значит, тебя зовут Ди, — быстро ухватился за слова Ниса наш новый знакомый. — Очень… лаконично.

— Это сокращение, — пояснила я, непонятно зачем. Обычно мне было все равно, что думают обо мне другие люди. — От Диаманты.

— Диаманта? Это как диамант, но только на женский манер, да? — выдвинул он теорию и не успела я ответить, как он воодушевленно продолжил: — Дай угадаю! Оно значит «Драгоценная»!

Он улыбнулся, и улыбка эта была магической, колдовской, влекущей и увлекающей.

— Нет, — разочаровала парня Ниса, кидая на меня пристальные и безрадостные взгляды. — Оно значит «Великая над великими», потому что произносится не слитно, а делится на три слога — Ди Аман Та.

Парень задумался на несколько долгих мгновений, настолько глубоко, что даже перестал обращать на нас внимание, будто бы позабыв о нашем присутствии, а после гораздо сдержаннее, чем до этого спросил:

— Кто ты? — и сразу быстро добавил: — Врать про то, что ты — человек не советую, я чую, что это не так.

И этой фразой он окончательно подтвердил мои догадки.

Златоглазый относился к племени оборотней.

— Чуешь? — чуть упавшим голосом спросила я, рассматривая идеально чистый и ровный профиль нашего нового знакомого.

— Ты ведь уже поняла, кто я? — легко, будто это было чем-то незначительным, вроде группы крови или знака зодиака, спросил он.

Я кивнула.

— Ягуаретта, — произнесла и услышала, как резко выдохнула Ниса.

— Ягуар, — поправил меня оборотень. — Мы называем себя ягуарами, «ягуаретты» — это другие оборотни придумали так говорить о нас. Это слово несет в себе пренебрежительность. Никогда не используй его больше.

Смена плавной, спокойной и какой-то теплой речи на приказ, в котором власть и жажда еще большей власти зазвенели бьющимся стеклом была столь неожиданной, что я быстро кивнула, демонстрируя полное согласие.

— Так вот, как и животные, мы получаем и передаем информацию, используя обоняние. Мы задействуем его не только для охоты, но и для общения. И это главное наше отличие от обращенных оборотней. Мы умеем вести социальную жизнь не только, как люди, но и как звери. Это позволяет нам использовать преимущества обеих наших ипостасей. Друг с другом мы, ягуары, общаемся с помощью жестов и запахов, но со всеми остальным этот навык работает только в одну сторону. И основываясь на запахе человека, мы можем узнать о нем больше, чем он сам о себе знает.

Слышать, как кто-то говорит о себе, как о животном и совершенно этого не стесняется, принимая себя полностью, было немного странно, потому что помимо Гриши у меня не было других знакомых оборотней. А вожак волков за исключением того случая в моей квартире, когда потерял самообладание и позволил своим глазам пожелтеть, вел себя подчеркнуто обыденно.

— И что ты можешь сказать обо мне? — спросила я. За окном замелькали знакомые пейзажи. В окнах многоэтажных домов, мимо которых мы проносились, давно не горел свет. Погруженные во тьму, стояли закрытыми магазины и радовали своей пустынностью остановки.

— Что твое тело хочет меня, — сообщил парень так, будто беседовал о чаепитии с самоваром и пряниками.

На заднем сидении зашлась в судорожном кашле Ниса, громко, со свистом хватая воздух и колотя себя кулачком в грудь.

— Хочет так сильно, что тянется ко мне, и ты ничего не можешь с этим поделать, — золото в глазах оборотня заискрилось, затанцевало с новой силой, будто золотые песчинки, подхваченные ураганом.

Я стиснула губы, чувствуя, как алеют щеки. Я, взрослый человек, все детство наблюдавший, как заходят и выходят из отцовской спальни все новые и новые женщины, многие из которых даже не пытались скрывать, чем именно они занимаются с моим отцом, покраснела! Покраснела, как первоклассница!

— Тебе не стоит смущаться, — погладил меня по ноге парень, ведя себя как-то очень… по-хозяйски. — Реакция твоего тела на меня — самое правильное, что может быть.

Я неистово заморгала и замахала руками на горящее лицо.

— Я не понимаю…

— Тебя тянет ко мне, как женщину к мужчине, но не только, — с таинственной улыбкой, в которой мне привиделись зловещие черты, разъяснил парень. — Ты — чувствуешь во мне то, чего тебе самой в себе не хватает.

— И чего же? — вот, чувствовала, что не нужно поддаваться на провокацию и продолжать этот странный диалог, но все же не смогла удержаться.

— Желания и способности убивать.

Возможно, я ошиблась, а возможно — по его лицу действительно мелькнуло презрение.

Стало так неуютно. Жар отступил, и тут же бросило в озноб. Перемена была столь резкой и грубой, что заныло разом все тело, как если бы я из приятно-горячей ванны сиганула в ледяную прорубь.

— Поворачивай направо, — с неприкрытой враждебностью приказала Ниса, а я с радостью и облегчением увидела поворот на родную улицу.