Мы пили чай, ели шоколадку и рассматривали на планшете фотки. Ярик, оказывается, был еще и заядлым фотографом: горы, водопады, сосны, закат над морем и… вожатая Яна со своим «выводком» в красном купальнике и большим надувным мячом под мышкой.

Я удивленно вскинула глаза. Взгляд Ярика был серьезным и очень обжигающе-горячим, какой там Черный герцог, ему, бедолаге, до краснодарского пацана расти и расти. Мягкие и настойчивые губы потянулись к моим губам, волнение побежало по телу, мужские руки стали стягивать сарафанчик.

Все произошло так быстро, что наивная Яна ничего даже не успела понять. Где-то далеко, на границе реальности, билось слабое ощущение, что мы несколько торопимся. Но оно было таким слабым, что не только ворваться, но даже как следует постучать в мое сознание не смогло.

Ярик тяжело дышал, как большой кот терся гладковыбритой щекой о мою щеку и шептал на ухо: «У тебя колдовской взгляд». Романтичная чушь, но приятно.

Оставшиеся дни смены я вылезала к нему ночами через окошко, он ловил меня внизу, и мы шли к нему. Ненадолго, потому что меня мучила совесть, ведь я бросала детей, но и пары часов хватало, чтобы хлебнуть глоток счастья. Мы предохранялись, Ярик был в этом плане аккуратен. Иногда я ловила себя на мысли, что он слишком опытен, а значит, у него было много женщин. Ревность начинала скрести коготками по сердцу. Лучше бы он ничего не умел, так же как я, чтобы мы оба были зелеными птенцами. Но мне достался именно такой, и этого не изменить.

В последний день он провожал меня на поезд. Однокурсники уже давно погрузились по своим местам и теперь радостно махали в окна руками, а мы все стояли и стояли, глядя друг другу в глаза.

- Девушка, вы ехать-то собираетесь, поезд отходит, – напомнила мне проводница.

- Я тебе позвоню! – крикнул он вслед убегающему вагону.

И так и не позвонил. Вот и весь роман. Обычная курортная история, каких много. Почему я сама не позвонила? Гордость и досада. Да и зачем звонить, и так все ясно. Было гадко, противно и не хотелось жить. Юные барышни в восемнадцать лет такие ранимые, хрупкие.

А вот девицы в двадцать один – стервы, со стальными нервами, и ничего не боятся. Я рывком открыла дверь своего купе.

Ярослав листал мою книжку.

- Ничего себе, чего вы, девчонки, читаете! – посмотрел он на меня, сдвигая очки на нос. – Тинто Брасс нервно курит в углу.

- Не красиво брать чужие вещи, – окатила я его холодным взглядом.

- Извини, – сразу закрыл он книгу и отложил на край стола.

Я решила ложиться спать и потянулась на самый верх за матрасом, но Ярик услужливо спустил мне спальные принадлежности и даже попытался помочь застелить простынь.

- О себе позаботься, я и сама справлюсь, – вырвала я у него из рук простыню.

- Извини.

Это что у него теперь любимая присказка?

Поезд начал притормаживать: какая-то станция, промелькнуло задание вокзала. Дверь с шумом распахнулась.

Первыми в купе появились два больших чемодана и объемный пакет, за ними грудастая дама неопределенного возраста и пухлый мальчик лет десяти.

- Вот, Колюня, это наше купе. Садись к окошку, – не здороваясь с нами, загнала мальчика то ли матушка, то ли бабушка. – Молодой человек, помогите убрать чемоданы, – это она уже обращалась к Ярославу. – Девушка, а вы не уступите мне нижнюю полку, а то я со своими габаритами наверх не влезу? – это было брошено уже мне.

- Она не обязана вам место уступать, верхняя полка дешевле, – вступился за меня Ярик, – ваш пацан уже большой и на верхней проедет.

- Он упадет, он всегда во сне крутится. Девушка, ну что вам жалко?

- Ложитесь, – я свернула с нижней полки матрас и переложила на верхнюю.

- Вот и спасибочки, – довольно улыбнулась тетка.

Они с мальчишкой еще долго возились внизу, шуршали пакетами с едой, по купе пронесся запах копченой колбасы и лука. Мы с Яриком лежали наверху, рассматривая потолок.

- Девушка, девушка! – настойчиво позвала меня тетка. – А можно я ваш романчик почитаю, очень такое романтичное люблю?

- Конечно, берите, – разрешила я, мельком заметив мужскую ухмылку.

Да и пусть скалится.

- Ян, а ты с тем парнем до сих пор вместе? – шепнул мне Ярослав.

- С каким парнем? – удивленно посмотрела я на своего обидчика.

- Для которого ты со мной тренировалась.

- Кузнецов, ты чего тут курил, пока я стакан относила?!

- О, а говорила, что не узнала, а оказывается даже фамилию помнишь.

Я с опозданием прикусила не в меру болтливый язык.

- И, между прочим, я не курю, – Ярик демонстративно отвернулся к стене.

Я тоже отвернулась, натягивая по самые уши одеяло. Как удобно с себя ответственность снять: я, мол, девочку всего лишь сексу обучал, на будущее. Вот урод!

- Я на тебя тогда очень обиделся, мне так хреново было, – услышала я злой шепот за спиной. – Разве так можно с живым человеком? Ян, так нельзя поступать!

- Как это так?! – взвилась я, резко вскакивая и ударяясь лбом об потолок. – Как это так? Ты меня кинул, а я не так поступаю с живым человеком! Ничего себе!

- Я тебя кинул? Да ты сама меня кинула, такое письмецо подленькое написала, нет чтобы в глаза сказать, а то вдогонку. На, получай, лох.

Письмо?! Сейчас Ярослав был похож на обиженного мальчишку. Хорошо притворяется.  

- Какое письмо? Я тебе никаких писем не писала, больно надо унижаться, – я опять легла рассматривать потолок.

- Письмо на телефон пришло, через два часа, как вы отъехали, с твоего номера.

- Ты бухой, наверное, был – меня с какой-нибудь другой девицей перепутал, у тебя ж их много, немудрено перепутать, – я боролась с желанием кинуть в него подушку.

- «Прости, Ярослав, ты классный, но я люблю другого, – начал цитировать Ярик по памяти, – Женя – смысл моей жизни, но я очень боялась, что неопытная девственница его оттолкнет, мне хотелось набраться опыта. Прости, ты просто попался под руку…» Я от таких откровений ох… и телефон об стену разбил.

- Сам сейчас сочинил? Да тебе в писатели надо идти! Братья Стругацкие нервно курят в углу.

- А я гляжу, ты до сих пор опыта набираешься, книжечки полезные подчитываешь, – сузил глаза Ярослав, награждая меня противной ухмылочкой.

Одни – один: мы от души надавали друг другу словесных пощечин.

- А хоть бы и так, тебе-то какое дело?

- Мне никакого! А я помню, как ты эсемески посылала какому-то Жене.

- Женя – это сестра!

- Молодые люди, давайте вы поссоритесь завтра, а лучше в Минске, – проворчала снизу тетка.

Мы отвернулись, каждый уставился в свою стену. «Через два часа, с моего телефона… Бросала ли я телефон без присмотра? Бросала, а напротив ехала Лиля. Она, чисто теоретически, могла «замстить», пока я у девчонок в купе в картишки резалась. Но это теоретически, а практически  – у меня на телефоне пароль, не биометрический, конечно, а обычный цифровой, но у этой амебы никогда бы не получилось его взломать, мозгов бы не хватило. Так что Ярик врет. Просто ему стыдно сейчас мне в глаза смотреть, неприятно подлецом целые сутки ехать, вот и сочиняет. Да ну его». Я устало закрыла глаза.

Глава III. Соперники

Очень хотелось позавтракать, сеть нормально, расправив плечи, разложить на салфеточку мамины пирожки и порезанную колечками колбаску, но моя доброта выходила мне боком: время пол-одиннадцатого, а тетка с мальчиком дрыхли без задних ног. Полка Ярика была пуста, лишь брошенный рюкзак напоминал, что пассажир не вышел на одной из станций, а продолжает следовать дальше. Ему хорошо, пошел, наверное, в плацкарт завтракать с друзьями. Я вздохнула. Моя еда лежала в чемодане, который тетка прижала своими баулами, и достать его не было никакой возможности.

Захватив сумочку и полотенце, я неспешно прошлась до уборной, вернулась. Спят паразиты! Вздохнув, опять заказала у проводницы стакан «золотого» чая и такой же, судя по цене из чистого золота, шоколадный батончик; и прислонившись к окну, чтобы не мешать ходить другим пассажирам, начала прямо стоя жевать шоколадку, прихлебывая обжигающим чаем. Настроение было мерзкое. Никогда не умела отстаивать свои права, бесхребетная я какая-то. И серые унылые тучи за окном со мной соглашались.