— Я не ведьмачка, я знахарка, все женки в роду Яворонов умели лечить, и я должна, — обиженно надулась Маричка, но вырываться перестала.
— Пауками и кузнечиками лечить? — не сдержался и хохотнул Стефан.
— Болезнь нужно хорошенько испугать, чтобы она из тела вон выскочила, — пояснила жена.
— Да лишь бы и душа вслед за ней не засобиралась, от пауков немудрено, — продолжал потешаться Стефан.
Маричка ничего не ответила, весь ее вид показывал — чего с дураком спорить. Стефана это немного задело.
— Как ты узнала, что перед тобой в лесу королевич? — уже серьезным голосом спросил Стефан.
— Верные люди показали, — горделиво отозвалась она.
— Верные — не значит умные, — попытался окончательно отвести от себя подозрения Стефан. — А зачем ты вообще одна в такую даль поехала и так рисковала? Зачем?
Молодожены уже подошли к тронной зале, сейчас перед ними распахнется дверь, и они попадут на свадебный пир. Выяснить все нужно сейчас. Стефан вопросительно уставился на жену.
— Я не одна, как ты думаешь, у меня тоже войско есть… правда маленькое, — потупив взор, произнесла Маричка, — они меня охраняли. А не поехать я не могла. Благородство не позволяет без предупреждения нападать, а мне надо месть сотворить. Я тебя и предупредила, а думала, что его, — огорченно вздохнула женушка.
«Ну, ничего, возможность еще представится», — про себя тоже вздохнул Стефан и махнул слугам растворять двери.
Спешно собранные гости разом смолкли и удивленно уставились на вошедшую пару. Давящая тишина нагнетала напряжение. Шляхтичи Ковальского хлопали глазами, переводя взгляды с господаря на господарыню. Местные паны косились на Марию, для них явление наследницы тоже, как видно, было неожиданностью. Адамусь нервно теребил кисти кушака.
— Долгая лета молодым! — громогласно проорал Хлын, по красному лицу наместника легко можно было догадаться, что он уже хорошенько поддал.
— Долгая лета!!! — дружно грянули шляхтичи.
«Он это, ложь все», — уловил сдержанный шепот Стефан. Значит Баньков уже пытался окучить ясновельможных панов.
Стефан с Маричкой прошли на приготовленное им почетное место. Пир пошел по всем положенным правилам.
Новобрачный мало ел и почти не пил, только для вида поднося кубок к губам. «Он здесь, — навязчиво крутилось в голове, — здесь, но кто?» Давным-давно пан Ковальский рассказывал маленькому Стефану сказку, ну так тогда думалось самоуверенному мальчишке: если выйти один на один против болотника и, не испугавшись, убить его, хлебнув горячей крови, то можно оборотиться кем пожелаешь, стать оборотнем, натянув чужую личину. Вепрь болотников не боится, он ими повелевает. И чью личину он натянул?
Стефан окинул мрачным взором собравшихся панов. «Первое, что приходит на ум — это Генусь Невесский. Все на него указывает. Появился из неоткуда, все время мешается, подслушивает, появляется в самый не подходящий момент, а еще он сам по себе, одиночка. Именно он привел на венчание Каролину. Второй Баньков, вон он, щурится, если б мог, так взглядом меня заколол бы». Яков Баньков действительно угрюмо сидел в дальнем углу, тихо переговариваясь с растерянным Франтишеком. Время от времени юнец порывался встать, но дружок хватал его за рукав и с мольбой в глазах усаживал на место. «А что? Возрастом мал, а дерется, как опытный воин. Когда он мог успеть так обучиться? Опять же, говорит, что видел меня в войсках у пана Казимира, но я его не помню, совсем не помню».
Рядом на ухо очередную здравицу проорал пан Хлын. «Так и этот пасечник подходит. Терлецкий погиб при невыясненных обстоятельствах, боров сбежал якобы из опасения, а теперь сидит в Яворонке и даже не дергается, а что изменилось-то? И в истории с осадой заставы болотниками, ой, как много к нему вопросов. Да кого не возьми, каждый может оборотнем оказаться, — Стефан пробежался цепким взглядом по лицам шляхтичей, — даже этот малохольный Франтишек под подозрением, — почувствовав на себе чужое любопытство, паренек виновато улыбнулся. — А еще есть казачки, веселые пушкари, а почему нет?» Круг подозреваемых не желал замыкаться, а ведь Каролина могла и соврать, чтобы посеять страх, насколько можно быть уверенным в ее словах? Не ведет ли пани Блинкова двойную игру? Стефан уже ни в чем не был уверен.
«Кого я могу точно исключить? Ну, пожалуй, Михася, он-то всегда знал, кто я, и за последнее время совсем не изменился», — в подтверждение мыслей хозяина денщик незаметно отодвинул крынку с дорогим южным вином от зевнувшего Хлына, заменяя ее на кислый квас, и в этом был весь Михась. «Ну не помнит Михаил мои стихи, так что с простого мужика взять, — продолжал рассуждать Стефан, — он и читать-то по слогам едва умеет? Но полностью исключать Михася нельзя, есть червячок сомнения. Мать выбрала его для меня пару лет назад и пару лет назад появился этот Вепрь. Я теперь и не вспомню, почему она именно на Михасе свой выбор остановила, кто ей посоветовал. Вепрь мог втереться к королеве в доверие и из Дарницы легко ворочать делами в Яворовом крае, тщательно готовя главный бросок. Помнится, Михась несколько раз отпрашивался повидать стариков-родителей. Ну нет, бред! — одернул сам себя Стефан. — Эдак можно и себя начать подозревать». Господарь устало откинулся на спинку трона Яворонков.
«А еще, пожалуй, следует вычеркнуть старого филина. Нет, так-то можно и его оборотнем представить, особенно как ворчать начинает». Адамусь чинно разговаривал с Невесским, монотонно качая седой головой. «Ясно, кости мне перемывают. Ну, если без шуток, то пан Липник Вепрем быть не может, он для этого слишком стар. Оборотень будет носить чужую личину до тех пор, пока либо его самого не убьют, либо не помрет тот, чей образ оборотень выбрал, есть еще способ поставить двух одинаковых лицом голубчиков рядом, и, если народ признает настоящего, то заклятье спадет. Так когда-то спас свою честь пан Ковальский. А это значит, что где-то в заключении живой и невредимый сидит тот, чей образ принял Вепрь. В старика оборачиваться глупо, вдруг ненароком помрет в самый важный момент. Да и действовать надо быстро, сила и ловкость в руках и ногах должны быть, тело филина того не даст. С другой стороны, в облике Адамуся проще подобраться к Маричке, ведь только филин знал которая из служанок его племянница. А там прирезал бы старикана, да и концы в воду. Да что ж такое!» — Стефан махнул рукой и расплескал на скатерть кубок с вином.
— Коли тебе так скучно, нечего было и венчаться, — обиженно сказала Маричка, рушником вытирая красные пятна.
До молодого мужа стало доходить, что, погружаясь в подозрения, он совсем позабыл о женушке. Маричка взбила ладошкой корону из волос и через стол улыбнулась Банькову с Франтишеком. «Вот ведь ведьмачка!» — разозлился Стефан.
— Плясать пошли, — потянул он жену за руку.
— Господарь танцевать изволит! — гаркнул Михась, и до этого тихо тренькающие лютни залились задорной плясовой.
Глава XX. Безумные поиски
Стефан с детства не любил танцы, угловатый и не очень гибкий, он никак не мог запомнить простых движений, часто сбивался и получал насмешки от старших братьев. Вот спеть под восхищенные вздохи хорошеньких барышень или, закрывшись ото всего мира, засесть с пером в руках, и чтобы строчка ложилась за строчкой, это совсем другое дело. Многочасовое натаскивание на саблях от пана Казимира позволило нескладному подростку впервые хорошо почувствовать свое тело, появилась пластика и легкость, но вот к танцам душа так и не прикипела.
Но сейчас, выходя в круг, Каменецкий хотел развеять молодую жену, ревниво перехватить ее внимание на себя, да и сбросить хоть на краткий миг тяжелые мысли. И Стефан выпрямился, лихо щелкнул каблуками и, подхватив правой рукой Маричку за талию, повел жену вдоль скамей с гостями. Пару раз молодые сбивались с ритма, раз Стефан даже споткнулся, но потом все наладилось, и с каждым кругом старинной яворонской плясовой пара двигалась все уверенней и уверенней.