И я сжимаю руку любимого. Он все понимает, он улыбается, он храбрится, мой Яромир.

Потянулись ряды сувенирных лавок, уже поздно, торговцы убирают свой пестрый скарб.

- Подождите, – попросил Яромир продавца бижутерии, – я хочу купить своей невесте подарок.

- Конечно, выбирайте, – посторонился усатый дяденька.

Стеклянные бусы, латунные браслеты, медные кольца, плетенные бисером длинные серьги по плечи.

- Выбирай, – улыбнулся Яромир. – Я хотел бы купить тебе настоящее кольцо, но уже не успею, а этот лопух Ярик может и не догадаться, какое нужно.

Я заводила глазами по прилавку. Маленькое позолоченное колечко с красной стекляшкой, так похожей на рубин, лежало прямо в центре, будто поджидало нас.

- Его, – протянула я руку.

Яромир быстро расплатился. Колечко засверкало на моем безымянном пальце.

- Пойдем, еще посидим у воды, пока ждем такси – предложила я.

Мы уселись на скамеечку. Я все разглядывала красную стекляшку.

- Камень, он похож на настоящий, посмотри, – протянула я руку Яромиру.

- Глупости, – отмахнулся он.

- Да нет же, смотри, какие идеальные грани, а блеск.

- Просто красивое стекло, – пожал он плечами.

- Оно настоящее, его прислала нам Иванка, – уверенно произнесла я, – и еще: когда я улетала сюда, я видела как вы с Яниной целовались, она не упала замертво, когда ее покинули мои воспоминания! – я даже вскочила от охватившей меня надежды. – Яр, мы будем счастливы и там, ты вдохнул в ту меня жизнь. Мы родим нашего малыша и еще кучу детишек. Ты просто верь, что так и будет, и все исполнится. Ты ведь не знаешь точно, что будет после твоего возвращения?

- Нет, не знаю, – мягко улыбнулся он, – но я буду верить. О, такси, побежали, мне нужно успеть выполнить еще одно обещание.

- Какое? – удивилась я.

- Как какое? Ребенка, – подмигнул он мне. – Ты покраснела, Янка, покраснела. Ты такая…

- Какая? – совсем засмущалась я.

- Милая.

- А тебе подкачаться надо, – потрогала я его за бицепс, – знаешь, каким ты там брутальным мужиком станешь после четырех месяцев работы топором. В том мире мужают быстрее.

- Ишь, брутальных мужиков ей подавай, – защекотал он меня, пройдясь пальцами по ребрам.

- Молодежь, это вы на Минск такси заказывали? – окликнул нас широколицый водитель.

- Мы, – Яромир распахнул передо мной дверь.

Машина летела, оставляя по обеим сторонам изумрудные квадраты полей. Мы с Яриком сидели, обнявшись, и ловили гранями рубинового кольца закат.

- Молодожены? – улыбнулся нам в зеркало заднего вида водитель.

- Да нет, – отозвался Ярик, – мы уже четыре года как женаты.

- Ну, дай Бог вам счастья.  

Конец 

Луковская Татьяна

Стефан в гостях у ведьмы

ПРОЛОГ

Это была настоящая ведьма. Именно такую — морщинистую, грязную, лохматую, с длинными изогнутыми когтями на скрюченных пальцах — рисовало детское воображение, когда долгими зимними вечерами нянюшка, сидя у камина, рассказывала свои жуткие сказочки, а Стефан вместе с другими маленькими слушателями жался к ее ногам, замирая от страха и восторга. Только сегодня невесомый образ из фантазий вдруг воплотился в плоть и кровь и предстал перед повзрослевшим Стефаном, перегораживая лесную тропинку.

Сначала Стефан принял старуху за шарлатанку, желающую содрать с богатеньких путников пару серебряных монет. «Отчего бы не развлечься», — подмигнул он денщику Михасю, направляясь вслед за ведуньей к ветхой лесной хижине. И только оказавшись в полумраке тесной клети в паре шагов от старухи, Стефан осознал, что что-то здесь не так. Сморщенное как печеное яблоко лицо, крючковатый нос, шамкающие тонкие губы, неопрятные седые пряди, выбивающиеся из-под полинялого платка — а чего еще ждать от отшельницы, живущей вдали от людей в лесной чаще? Но вот глаза ведуньи, глаза ее были как у молодой девы — ясные, большие, голубые с синим ободком, словно весенние первоцветы. Они пугали и одновременно зачаровывали гостя. Так бывает, когда оборотень натянет чужой облик, а собственная личина все ж просвечивает, просачивается через внешнюю оболочку. Как не поверить в колдовство?

— Подойди, королевич, ближе, — проскрипела старуха, скаля гнилые зубы, — или ты меня боишься?

— Откуда ты знаешь, что я королевич? — Стефан небрежным жестом откинул с лица шелковистые локоны и оправил полу простой казацкой свитки.

— Ветер нашептал, — расхохоталась старушонка.

Она сняла с чадящего очага небольшой котел, зачерпнула в медную чашу варево и протянула Стефану.

— Хозяин, не пей эту дрянь, — напомнил о благоразумной безопасности Михась, заглядывая в дверной проем.

— Выгони его! — приказным жестом указала на денщика ведьма.

— Михаська, жди там, — подчинился Стефан.

— Не пей, я матушке-королеве стеречь тебя обещал, — упрямо проворчал Михась, но все же скрылся, неплотно прикрывая скрипучую дверь.

— А пить и не надо, — хмыкнула ведьма, — смотреть надо, смотри, королевич, видишь себя? — она ногтем обвела обод чаши.

Стефан кроме мутно-зеленой жидкости ничего не увидел, но отчего-то кивнул в знак согласия.

— Ох, королевич у нас — высок, статен, телом крепок, лицом красен, что девка румян, речам ученым обучен, — заворковала бабка, продолжая монотонно водить пальцем, отчего у Стефана начала кружиться голова, — дальняя дорога тебя ждет, так? — сверкнули лучистые глаза.

— Так, — согласно кивнул королевич.

— Значит верно, — куда-то в сторону прошептала ведьма. — Вот тебе мой сказ — пропадет господарь Стефан в дальнем краю от девы, — и старуха плеснула отваром из чаши прямо в лицо королевичу.

Тот от неожиданности резко отпрянул, едва не упав, чем вызвал новый приступ хохота.

— Пропадет от девы, — снова твердым молодым голосом повторила ведьма.

— Девка-то хоть красивая? — настырно заглянул в дверь Михась. — А то, что ж из-за облезлой кошки пропадать?

— Того я не ведаю, — огрызнулась ведьма, выплескивая остатки варева в очаг. — Прочь идите!

— Сильна на самого королевича покрикивать, забываешься, — Михась, ввалился в хижину, оглаживая рукоять меча.

Ведьма надменно скрестила руки, всем видом показывая, что не боится здоровенного детины на две головы выше себя.

— Оставь ее, уходим, — заслонил старуху Стефан, отсчитывая из кошелька монеты.

— Денег мне твоих не надобно, мне от тебя вообще ничего не надобно, — отшатнулась в угол старуха, сливаясь с мраком.

Стефан поспешил выйти вон.

Но и в лесу ведьмины глаза преследовали королевича, они взирали на Стефана из-под сонных дубов лазоревыми пролесками, как бы насмехаясь над озадаченным парнем. Весна робко заглядывала в чащу, прорываясь упрямыми цветами через жухлую листву: живое сквозь мертвое. Очень хотелось нагнуться и сорвать синенький крохотный колокольчик, почувствовать пальцами его хрупкий стебель, вдохнуть едва уловимый аромат и стряхнуть мрачный ведьмин морок. Но Стефан, опасаясь снисходительной улыбки Михася, сдержался. Не хотелось лишний раз выставлять себя слабаком.

Большого и крепкого Михаила к младшему королевичу приставила мать. Тридцатилетний здоровяк тенью бродил за Стефаном и поначалу жутко раздражал, но постепенно хозяин и денщик друг к другу притерлись, пообвыклись и вполне гармонично сосуществовали. Стефан даже пытался читать Михасю свои стихи, но тот лишь усмехался в богатые усы. Мужик, чего с него взять, к тонкому искусству словесности не приучен.

— Знаешь, отец отправляет меня господарем к яворам, — задумчиво провел королевич по шероховатой дубовой коре.

— Так и хорошо, — спокойно отозвался Михась.

— Боюсь я, — выдохнул Стефан, открывая потаенное.

— Хозяин, ты из-за этой ведьмачки что ли? Да наплюй. Мало ли чего она там наплела. А с ихними девками просто не связывайся, ну так, на всякий случай. Девок можно и своих с собой прихватить, надежней будет. Хотя говорят, у яворов красотки-то ладные.