— Извращений? — округлила я глаза, пока скрытый от наших глаз музыкант продолжал отыгрывать изящные переливы нот.

— Ага, — шмыгнула подружка носом. — Ян уточнять не стал, чем-то он там занят был, настолько, что даже сообщение о твоем исчезновении его не сильно взволновало. Но я поинтересовалась у своих из клана, что это за место такое. Мне сказали, что здесь собираются богачи, которые уже устали от обычных развлечений и ищут какой-нибудь остринки.

— Например? — потребовала я дополнительных сведений, которые у подруги, я в этом не сомневалась, имелись.

— Например, здесь любят играть в покер, но в качестве ставок — не деньги.

— А что?

— Жизнь, — безучастно ответила подруга. — Своя или чужая. То есть, если проиграл — убиваешь себя или того, на кого укажет победитель. Еще здесь каждый месяц проводят аукционы. Выставляются разные лоты, в том числе, «живые». Чаще всего — волчицы-девственницы. Поговаривают, их доставляют с Балкан, где обращают еще девочками. Любой желающий за очень крупную сумму может забрать себе одну из них, в качестве… эм… персональной постельной игрушки.

У меня по коже прокатилась холодная волна, из-за чего волоски встали дыбом.

Я поежилась, стараясь не представлять себе, что происходит с девушками, после того, как их купили слово куклу с витрины.

— Что еще? — перебарывая внутреннее сопротивление, спросила я. Слушать подобное было трудно, практически невыносимо, но я должна была.

— Еще здесь проводят секс-вечеринки, ну, там, БДСМ, свинг, ролевые игры и прочая веселуха. Народ резвится до утра, а уползает практически на четвереньках. Про алкашку, траву и всякие курительные смеси, после которые кажется, будто ты летишь на зефирном драконе сквозь радугу и говорить нечего. Здесь это почти каждый вечер.

— Еще что-то?

— Ну, — Ниса смешно наморщила нос, делая попытку выскрести последние остатки информации. — Говорят, здесь отличная кухня. Повар какой-то заморский, где его Макс откопал — одному черту известно, но поговаривают, он способен любое живое создание приготовить так, что тарелку вылижешь и еще добавки попросишь. Все, что летает, плавает, бегает и ползает здесь смогут превратить в изысканную еду. За баснословные бабки, конечно же, но если ты всегда мечтала попробовать крокодила под кисло-сладким соусом или суп из кузнечиков с чесноком, то здесь готовы выполнить любую твою гастрономическую придурь.

Моя буйная, живая фантазия вновь ожила. Я представила себе блюдо из прямокрылых и с трудом подавила резко подкативший к горлу приступ рвоты. Настолько сильный, что во рту стало горько и захотелось попить, а еще лучше — выпить.

А за дверью, тем временем, оживились — послышались голоса и веселый смех, музыка стала громче и бодрее, а Шопен сменился Чайковским.

— Времена года. Февраль. Масленица, — пробормотала я сама себе, вслушиваясь в выразительную фортепианную миниатюру, которая воскрешала в сознании картинки задорных народных гуляний, когда люди провожали тяжелую, суровую зиму и встречали животворящую весну. Особенность веселого праздника очень удачно подчеркивалась общей тональностью произведения и темпом Allegro giusto, навевая желание броситься в пляс под яркие переборы и упругие аккорды.

— Июнь. Лето, — с не меняющимся выражением лица, на котором застыло выражение вежливого скептицизма, сообщила Ниса. — Ближайший праздник — Ивана Купала, но я через костер скакать козой не буду и искать цветок папоротника в лес не пойду! Плетение венков, кстати, тоже не моя тема.

— Я и не предлагаю, — огрызнувшись, подтянула колени к груди, внимательно прислушиваясь к происходящему по соседству. А там, судя по нарастающему гомону, сбор гостей был в самом разгаре. К общему шуму добавился звон бокалов и звук откупоривающихся бутылок шампанского. — Просто обозначила название музыкального сочинения — и все.

— Мне всегда казалось, что твоя бабуля перестаралась, когда приобщала тебя к культурному наследию человечества.

— Почему это? — спросила я под взрыв женского хохота за стенкой. Не выдержав, подошла к двери и подперла ручку торшером. Такая себе преграда для тех, кто горя любовным огнем, возжелает уединиться, но хоть задержит входящих на некоторое время, дав нам с Нисой возможность спрятаться.

— Потому что умение разбираться в музыке — один из самых травоядных, то есть, бесполезных навыков, — угрюмо заметила подруга, складывая ноги, будто собралась заниматься йогой. — Лучше бы бабуля научила тебя метать в своих врагов ножи!

— Думаешь, это бы сделало мою жизнь проще? — поинтересовалась я, рассматривало дело собственных рук.

— Если бы из нас двоих умела драться не только я, то это повысило бы наши шансы на выживание.

Я развернулась к подруге, уперев руки в боки.

— Считаешь, нас могут здесь убить?

— Считаю, что если Макс найдет нас, то все может закончиться очень плохо, — Ниса была честна и это пугало еще сильнее.

— Нужно выбираться отсюда, — испытав приступ легкой паники, выдохнула я и вернула торшер на место.

Уже в который раз потянула дверь на себя и пристроилась лицом к щели, чтобы получше рассмотреть, что происходит в комнате с пилонами.

Увидела много, чего и все, что увидела повергло меня в состояние, близкое к ступору.

Глава 19

Пилоны больше не простаивали пустыми, теперь на них вертелись танцовщицы, чьи тела пока что были прикрыты ажурными корсетами и плиссированными юбками. Гостей собралось много, не толпа, но все места были заняты, включая приватные зоны. И по тому, как вели себя гости — нагло, свободно, развязно и властно, — становилось очевидно, что многие из присутствующие при свете дня занимают высокие должности. Возможно, даже вещают с голубых экранов телевизоров о благопристойности, добродетели и традиционных ценностях, чтобы ночью прийти в «Шанхай» и, попивая коктейль, усадить себе на колено полуголую официантку. Но узнать в присутствующих конкретных людей было невозможно. Лица всех, кроме персонала, закрывали маски, у женщин — белые, у мужчин — черные. Маски были нестандартными, начинались от бровей и заканчивались под подбородками. Не считая украшений, чаще всего — крупных, массивных, с обилием драгоценных камней, маски были тем единственным, что имелось на присутствующих из одежды.

Я оглядела сосредоточение голых тел — высоких и низких, полных и худых, молодых и покрытых уже седыми волосами, и с уверенностью заявила:

— Либо мы валим отсюда, либо мне понадобится тазик.

— Что предлагаешь? — апатично отозвалась подруга. — Ни моя, ни твоя магия здесь не сработает, а значит, прорываться с боем — не наш вариант. И что-то мне подсказывает, что стоит нам выползти из-за этой двери, как нас тут же заметят. Не вливаемся мы в местное общество.

— А если раздеться? — предположила я, продолжая наблюдать за голыми людьми, которые ничуть не стесняясь собственной наготы ходили от столика к столику, присаживались друг к другу на колени, танцевали, пили и в целом наслаждались жизнью. Многие гости были хорошо знакомы и с радостью обменивались приветствиями.

— Я голая среди этих чудиков разгуливать не буду! — не оценила подруга мое предложение.

— У тебя есть другие варианты?! — вспылила я. — Макс может нагрянуть в любой момент, а тут мы, как мышки в клетке!

Ниса пристроилась рядышком, но не успела приникнуть к щелочке, как резво отскочила обратно, оттягивая в глубь комнаты и меня.

А причина была в том, что молодой статный мужчина за третьим столиком поднялся и ухватил за талию мимо проходившую девушку, которая в отличие от остальных гостей была одета — в короткое черное латексное платье, плотно облегающее гибкое загорелое тело. Лица было не видно, оно таилось за маской, но молодость девушки, возможно, даже граничащую с малолетством, не могла скрыть никакая маска.

Не сопротивляясь, девушка легко упала в объятия мужчины, и тот, подхватив на руки податливое тело, направился в нашу сторону. Что-то в его походке показалось мне смутно знакомым, настолько, что навязчиво начало зудеть в мозгу, но времени копаться в собственной памяти не было.