— Какая-то странная история, — с недоверием протянула я.

— Зачем мне врать? — тут же надулась подруга.

— Элли, судя по рассказам сестры, вообще была заядлой тусовщицей. Кроме того, по ночам она не только тусила, но и чаще всего работала, выводя рулады перед пьяными посетителями кабаков и не менее пьяными гостями свадеб. Мне кажется, ей беговые дорожки и орбитреки задаром были не нужны.

— Иногда… люди меняются, — негромко высказалась Руся.

— Люди не меняются, — отрезала я. — Хотели бы, мечтали бы, но нет. Мы остаемся такими же, какими и были. И либо снимаем прижившуюся маску, либо просто меняем её на другую.

— И какой же вариант наш? — проронила Руся.

— Может быть, никакой? — нерешительно предположила Ниса. — Может быть, сестра просто плохо её знала?

— Или знала с другой стороны…, - я задумчиво уставилась в окно, постукивая пальцем по столешнице.

Девчонки мне думать не мешали, стараясь даже дышать чуть тише.

— Руся, — через пару минут позвала я. — А у тебя какие на сегодня планы?

— Не сдохнуть, — ворчливо отозвалась подружка.

— Отлично! — улыбнулась я самой лучезарной улыбкой. — У меня тоже! Кстати, Ниса, где список твоих врагов, который ты вчера пыталась составить, но в процессе составления напилась?

Ниса растерянно моргнула.

— Не знаю.

— Я же тебе его отдала, когда ты вернулась с работы, — припомнила муза.

Я с досадой поморщилась.

— Кажется, я оставила его в ванной. После того, как укрыла Нису пледом.

— С учетом того, в каком месте она провела эту ночь, я догадываюсь, куда делся тот листок, — хихикнула муза, явно намекая на то, что листок уже давно плавает где-то на просторах городской канализации.

Ниса насупилась.

— Вот ты язва.

— Вся в тебя, — мило похлопав ресницами, отбила муза подачу.

— Так, хватит препираться! — прикрикнула на них я. — Мне надо позвонить, а вы собирайтесь.

— Куда? — тут же насторожилась Ниса.

— Мы с тобой к подружке первой убитой девушки поедем, — рассказала я, доставая телефон и набирая номер Макса.

— А почему ты меня с вами не берешь? — почуяла неладное муза и начала вставать из-за стола. Но неудачно покачнулась и тяжело рухнула обратно.

— А для тебя у меня будет отдельное задание, раз уже ты решила сегодня не ходить на работу, — ответила я, прикладывая телефон к уху и вслушиваясь в длинные гудки.

— С чего ты так решила? — с горем пополам на четвертый раз смогла выбраться из-за стола Руся. Мне не понравилось её вдруг начавшее сереть лицо, с которым очень быстро слились по цвету губы. Дополнили подозрительные перемены странные покачивания подружки, напоминающие движение маятника в часах.

— На тебе спортивный костюм, — произнесла я очевидное и сбросила оставшийся без ответа звонок. — Последний раз я видела тебя в таком наряде, когда тебе аппендицит удаляли четыре года назад. И даже тогда ты через день после операции попросила привести тебе в больницу косметику, которую ты хранишь в чемодане. Я не знаю, чьё воображение ты собиралась поражать, но красная помада на осунувшемся лице очень гармонично сочеталась с твоими синяками под глазами. Так что, кого-то ты точно впечатлила. Например, старичка из соседней палаты, который увидев тебя, костыли уронил.

— Ерунда, — слабо отмахнулась Руся и начала заваливаться. Я едва успела подхватить слабеющую подругу, как лежащий на столе телефон завибрировал.

— Помоги ей, — попросила я подскочившую к нам Нису, хватаясь за телефон.

— Как? — воскликнула Ниса, подставляя музе своё плечо.

— Уложи её, сними верхнюю одежду и дай попить воды, — распорядилась я и уже в трубку сказала: — Алло!

— Звонила? — раздался голос босса.

— Ага, слушай, вопрос у меня нарисовался, — я развернулась и направилась в соседнюю комнату.

— В семь утра? — удивился Макс. — Какие вопросы могут возникнуть у нормального человека в семь утра?

— Я не нормальная, — сообщила я, устало опускаясь в кресло и подбирая под себя ноги.

— Я это уже давно заметил, не новость, — громко зевнул начальник и благодушно разрешил: — Ну, раз нарисовался вопрос, так обрисовывай.

— Ты ведь хорошо знал сестру своей бывшей, да? — начала я издалека. — По твоему мнению, какой она была?

— Глупой, — без промедления ответил Макс.

— В смысле, тупой? — переспросила я.

— Нет, в смысле глупой, — категорично заявил босс. — Как и все женщины.

— Очень приятно, — хмуро отозвалась я. — По-твоему мнению, мы все дуры, что ли?

— А ты разве не согласна? — довольно хохотнул Макс.

— Не важно, с чем согласна или не согласна я, — оборвала я резвящегося босса. — Я знаю, во что верю. Меня интересует во что веришь ты.

— Ладно, если не размазывать сопли по носовому платку, а говорить кратко, то Элли ничем не отличалась от большинства женщин.

— И какие же они, большинство женщин? — поинтересовалась я, понимая, что еще чуть-чуть, и мы вступим в никому не нужную полемику, для которой семь утра — издевательски рано.

— Послушай, — вздохнул Макс, понимая, что встал на очень скользкую дорожку. — Я не хочу никого обидеть, но у большинства женщин в голове — рыбья требуха. Единственное, о чем они мечтают — выйти замуж и начать рожать. Вспомни хотя бы Кристину.

Кристину я вспомнила. И тут же пожалела об этом.

Глава XVIII

Кристина — это бывшая Макса, если так можно было назвать барышню, с которой он пару раз сходил на свидание, а потом еще год безуспешно пытался от неё отделаться. Уже через два часа после знакомства она заговорила о свадьбе, через сутки потребовала, чтобы Макс познакомился с её родителями, через неделю начала придумывать имена их будущим детям, а через месяц она попыталась утащить его в деревню копать картошку. Как следствие, друг начал вздрагивать от резких звуков, быстрых движений и от звучания некоторых песен. Нежно любимый Кристиной оранжевый цвет начал вызывать у него рвотные позывы, а высокие женские голоса — панические атаки.

Сказать о Кристине можно было многое, но говорить не хотелось вообще ничего. Если кратко, жизнь мадам на момент знакомства с Максом проходила в режиме ожидания. Ожидания принца. И то ли в неё молния ударила, то ли голову дверью вагона метро прищепило, но почему-то она вдруг решила, что Макс и есть тот самый принц из сказки, и ищет он именно её. На самом деле, Макс вообще никого не искал, а спокойно сидел в своем кабинете, когда в него ввалилась Кристина и со слезами на глазах потребовала найти её сына. Как впоследствии выяснилось, сын — не родной и по факту приходился ей племянником. Но из-за того, что его родители давно погибли, Кристина забрала мальчика к себе и воспитывала как собственного ребенка. Узнав дамочку поближе, я искренне посочувствовала семнадцатилетнему пацану, вынужденному жить с такой родственницей. Кристина утверждала, что мальчик попал в плохую компанию и превратился в алкоголика, наркомана и бандита. Пацан, которого мы нашли в школьной библиотеке спокойно читающим Хемингуэя сообщил, что его родственница — невыносимая истеричка и жить с ней, все равно, что жить в клетке с психованными мартышками. Почему Макс решился сводить мадам, которая была старше его на восемь лет в ресторан — для меня так и осталось неразрешимым ребусом. Как итог, некоторое время я искренне верила, что босс закончит свою жизнь монахом. Но ничего, вроде оклемался.

— Давай оставим в покое твоих бывших, — вздохнула я и добавила: — Всех.

— Так, что ты хочешь, Ди? — понизив голос, проникновенно спросил Макс.

— Мари сказала, что её сестра работала певицей, выступая, где придется, — напомнила я.

— Ну, да, правда, работала — это слишком громко сказано, — подтвердил Макс. — У неё было что-то вроде группы. На самом деле, жалкая пародия. Элли имела красивый сильный голос, но слабый характер. В пьяном состоянии она с трудом брала несколько нот, из-за чего весь её репертуар сводился к простеньким песенкам по типу “два притопа-три прихлопа”. А выступала она всегда пьяной. Остальные в этой, так называемой, группе были такими же балбесами, как и Элли. Барабанщик мог разве что ковры у себя во дворе выбивать. Предел возможностей клавишника — собачий вальс. А про гитариста вообще лучше промолчать, человек не мог даже правильно инструмент в руках держать. На самом деле, все в чем он был хорош, это в открывании пивных бутылок медиатором.