— С утра, — нейтральным тоном сказала она. Бабка, отодвинувшись, косилась на водилу с неодобрением. Шофёр пошевелил губами, что-то просипел, потом более внятно потребовал:

— Поправиться…

— Перебьёшься, — спокойно ответила продавщица, — не сорок первый.

— Во-во, — оживилась бабуля, — ты молодой ишшо…

— Бабуль, — мучительно прохрипел водила, — ты голосу не повышай, ради Христа, а то у меня не ровён час глаза выпадут… Вер, не пил я. Это с вечера. Поправиться — один хрущовский. Как женщину прошу.

— Один хрущовский?! — взвилась продавщица. — Да ты с одного хрущовского на танк с вилами полезешь! Иди вон к колодцу, разбавь! Тебя, Коль, сюда работать прислали, а не водяру жрать! А ты не просыхаешь! Иди отсюда — мне сказали, что если буду водяру кобелям продавать до вечера, у меня её стоимость из получки вычтут! Давно я ваши пьянки не оплачивала — из своего-то кармана!

— Не дашь?! — голосом человека, которого все предали, спросил водитель. Вместо ответа продавщица показала ему смачную фигу. — Ладно. Ну дай хоть я тебя напоследок чмокну.

— Че-го?… — угрожающе протянула Верка. — Это как чмокну?!

— А вот так, — шофёр оттолкнулся от прилавка и удалился с полными достоинства словами: — Чмо ты, Верка.

— Алкаш! Проглот! — заорала вслед продавщица, но за мужиком уже хлопнула дверь. — А тебе чего?!

— Валька где? — деловито поинтересовался Олег. Продавщица моргнула, огляделась и спросила:

— А и правда — где ж она?… Марьстепанна, она ж тут была?

— А уехала, — охотно сообщила бабуля. — За ними ить нонеча не углядишь, носются, как оглашенные…

— Спасибо… — растерянно ответила Олег и вышел за дверь, краем уха услышав, что интригующий разговор на кладбищенские темы возобновился.

ЗИЛ Валентины стоял рядом с его горным. Но ни заволноваться, ни даже толком удивиться Олег не успел — до его слуха совершенно отчётливо донёсся из-за магазина голос Валентины:

— Я тебе чё, неясно сказала — отклейся! — и в ответ чей-то неразборчивый басок. — Руку пусти! — и уже отчётливый вскрик мальчишки:

— Ой, блин! Ты чего?!

Двумя прыжками Олег преодолел расстояние, отделявшее его от покосившейся уютной будочки светло-зелёного цвета за магазином, из-за которой непосредственно и неслись голоса. Валька, похожая на рассерженную кошку, стояла, прижавшись спиной к «туалету типа «сортир» — сегодня она оказалась одета в чёрный спортивный костюм и кеды, в одной руке была зажата авоська. Напротив неё, поднеся к губам кровоточащую четырьмя длинными царапинами ладонь, замер мальчишка постарше Олега — и повыше, одетый в вельветовую куртку, техасы и ботинки. Лицо у него было растерянным, обиженным и злым. Мельком посмотрев на Олега, как на что-то незначащее, парень прошипел:

— Ну, дурка учительская — держись. Я-то по-хорошему хотел… — и добавил несколько ругательств. Потом вновь посмотрел на Олега и рявкнул: — А ты чё встал?! Вали отсюда, ну?!

— Извинись перед девчонкой, баклан, — угрожающе сказал Олег. — Быстро!

— Олег, не надо, пойдём… — Валентина отошла от туалета, но парень неожиданно рванул её за плечо и отбросил обратно — так, что она стукнулась спиной о боковую доску и вскрикнула.

Олег прыгнул вперёд… и покатился по траве, сбитый безжалостным и точным ударом в скулу — таким, что небо не сразу перестало кружиться перед глазами.

— Лежи лучше, — предупредил парень, — я боксом занимался в городе.

Он, правда, не упомянул, что из секции в ДЮСШ — детско-юношеской спортивной школе — тренер выгнал его с позором, едва узнал, что подававший надежды подросток использовал преподаваемое ему умение для расправ с теми из ребят, кто осмеливался сказать ему что-то поперёк. Впрочем, выгнанный не слишком огорчился — преподанных уроков ему с лихвой хватало для того, чтобы бить парней даже старше себя. Практически все затеваемые им — или с ним — драки заканчивались примерно так, как сейчас. В от только он не понял, что драка-то и не начиналась пока.

Олег вскочил — прыжком, из положения лёжа. Глаза у парня расширились, такого он не видал даже в кино.

— Олег, не надо! — крикнула Валентина. — Он тебя изобьёт!

— Меня? — искренне удивился Олег. Злости он не ощущал. Тот, кто злится, проигрывает бой, это всё враньё, что злость придаёт сил. Она только ослепляет. — Вот уж нет.

Увидев, что так ловко вскочивший на ноги противник отвёл глаза и болтает с девчонкой, парень бросился вперёд, целясь нанести удар в так удобно подставленную щёку.

Следующее, что он увидел, была стремительно приближающаяся стенка туалета.

Доски сухо хрястнули и просели. Агрессор мягко хлопнулся на спину с сосредоточенно закатившимися под лоб глазами. Олег отряхнул руки:

— Примерно так.

— Самбо, — определила Валентина. И тут же попросила: — Научи, а?

— Посмотрим, — туманно отозвался Олег. — А этот придурок — он кто?

— Так это сын председателя! — удивилась Валентина. — Ты что, не знаешь его?… Точно придурок. Даже учится в городе.

— А это что — показатель глупости? — засмеялся Олег. — Чего ему понадобилось, деньги, что ли?

— Не деньги, — Валентина отвела взгляд в сторону и немного покраснела. Олег глубокомысленно сказал:

— Ясно.

— Ты с ним поосторожней, — предупредила Валентина. — У него, говорят, обрез есть, он ещё в прошлом году перед мальчишками хвастался. Ему многие вколоть хотят, только он здоровый. Да и с папашей поди только свяжись… А ты чё приехал?

— Тебя искал, — Олег мельком посмотрел на завозившегося «мажора», как он про себя окрестил противника. Глаза у него вернулись в определённое природой положение, но упорно разъезжались по углам, лоб заливало синим.

— А я в магазин за хлебом, — почему-то вдруг смутилась Валентина. Коснулась скулы Олега, покачала головой: — Зе-екенский фонарь… Медяк приложи.

— «Випросал» есть? — спросил Олег и сам себя выругал. Но Валентина просто покачала головой:

— Нет, такой вещи нет. Это что?

— Мазь от ушибов… — промямлил Олег и быстро предложил: — Ладно, пошли в магазин, я тоже кой-чего куплю.

ГЛАВА 11.

Пока Валентина покупала хлеб, Олег стоял и рассматривал полки, замечая, что и продавщица рассматривает его — вышел без фингала, вошёл с фингалом… Олег был готов к тому, что она отпустит какую-нибудь шуточку и напоминал себе, что в этом времени продавщицы чувствуют себя элитой общества — тут их никто не выгонит с работы по жалобе клиента и не пригрозишь им, что будешь пользоваться другим магазином… Но женщина помалкивала.

— Всё, я купила, пошли, — с этими словами Валентина подошла к мальчишке.

— Подожди. — немного неловко ответил Олег. — Конфет хочешь?

— А у тебя чё, деньги есть? — удивилась девчонка. Олег секунду помолчал, рассматривая её гибкую фигурку, ладно обтянутую спортивным костюмом — как видно, дешёвеньким, но очень пришедшимся «к лицу».

— Может, найдутся, — улыбнулся он, ощущая себя заезжим миллионером, решившим осчастливить провинциалку. — Пошли, выберешь.

На прилавке стояли, закрытые стеклом от мух, несколько вазочек с образцами. Валентина, не колеблясь, указала подбородком на одну из них и шепнула:

— Вот… «подушечки»…

— Полтинник за килограмм? — Олег презрительно рассматривал желтовато-зелёно-синие комочки в крупинках сахара. — Нда… Пожалуйста, «Мишки на севере», шоколадные, два килограмма, — обратился он к продавщице. — Вон те, по шесть сорок пять.

— Наследство получил? — проворчала она, берясь за совочек.

— Это моё дело, — коротко ответил Олег. Продавщица было открыла рот… но ничего не сказала. На секунду её — женщину с большим опытом! — охватило странное ощущение: что с ней разговаривает не сопляк-мальчишка, а какое-то начальство, таким уверенным и холодным оказался голос этого щенка. — Спасибо, — не забыл поблагодарить Олег, расплачиваясь.

Но когда он оглянулся — Валентины не было.

…Он выбежал на крыльцо как раз когда девчонка, повесив авоську с хлебом на руль, седлала свой велик.