В результате мы имеем выговора: я, дежурные по отделению, на соседней дороге кто-то… Но есть и положительный эффект — маршрут мертвых цементовозов к нам не вернулся. Есть подозрение, что в министерство стуканули наши. На разборе я смело поднял тему своих правильных действий в этой ситуации. Сначала начальство тактично помолчало, а потом зам начальника отдела не выдержал: «Ты дурак что ли?» И все поняли то, что никто не озвучил — я всё сделал верно. Работа у меня собачья, зато квартира служебная двухкомнатная. Вслух не сказал, но подумал. С другой стороны, полгода отработал, а всего один выговор — нормально. А третья моя мысль — обидно, что под занавес года напоролся, еще бы чуть-чуть, и «тринадцатую зарплату» бы не отобрали. Ах нет, мне же как дежурному выговорешник за вагон с кровью влепили в начале года. Тогда и переживать не о чем. Рафик мне в помощь.

Кстати, Рафик недавно опять выдал номер. Он где-то на просторах Новоузловска нашел народную целительницу, производящую чуть не в промышленных масштабах чудодейственное лекарство, сиречь самогон. И был тот самогон настолько хорош, что Рафик решил отвезти коллегам пятилитровую канистру волшебного напитка. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Пассажирский поезд до Ленинграда проходит мимо Сортировки поздно вечером и трястись моему товарищу в нем нужно было тринадцать часов. Казалось бы, чего проще: ложись и спи, утром попей чайку, сдай постельное бельё, и смотри в окошко как к тебе подъезжает Город-на-Неве.

У Рафика была канистра и вагон попутчиков. А еще широкая душа и своё понимание слова «досуг». Поэтому сначала у него была канистра, потом полканистры, а ближе к утру её не стало. Когда он рассказывал мне, как радовался весь вагон новому пассажиру, как душевно все сидели, я смеялся в голос. На вторую попытку познакомить Ленинград с Новоузловским самогоном наш щедрый снабженец не решился, видимо для него та поездка тоже была не самая рядовая, не все яркие моменты в своей жизни мы хотим повторить. По Рафику вообще все сложно и непонятно, у меня возникло ощущение, что наш городок его затягивает в свою пучину. Ленинградская зарплата, черная касса, местный менталитет и провинциальные цены… я начал подозревать, что ему тут комфортнее, чем дома. Тем более, что его спутницы перестали меняться, в снятой им на полгода вперед квартире появилась постоянная хозяйка. Мдя, как так выходит, я тут второй год сижу на чемоданах, а этот тип уже чуть ли не женой обзавелся? Я бы не заметил этот нюанс, но Ленка, достаточно часто пересекающаяся с ним у меня дома, обратила моё внимание, что:

— Рафик уже третий раз подряд пришёл с одной и той же девицей.

— И что?

— Она держит его за руку, когда они сидят за столом.

— И что?

— Тем самым демонстрирует окружающим свои претензии на мужчину.

— А, понятно.

— Тебе всё равно?

— Ага. Это не наш метод.

Последняя фраза оказалась лишней. Я тут же стал моральным уродом, болваном и эгоистом, а Лене пора домой. Ну пора так пора. Я что, я же не муж указывать, как ей себя вести и куда. А приятель мой к середине зимы вообще с катушек съехал, равно как и его подружка Алла — они оба подали заявление на развод со своими супругами. Ленку этот жест впечатлил, а я охренел малость — она что, замужем была в процессе романтических отношений? Оказалось — да. И теперь два наших голубка собираются сочетаться законным браком на просторах Новоузловска. А потом еще и жить тут. Мдя, кто-то спутал туризм с эмиграцией, но кто я такой, что отговаривать взрослого и битого жизнью мужчину? Кто ж знал, что жизнь била его конкретно и прицельно по голове. Тут самому бы разобраться с Ленкой и нашими отношениями.

А то я уже и на свидания перестал девушку приглашать, какие к чертям свидания, когда у неё ключ от моей квартиры нарисовался, пара полок с её вещами, а в ванной мне уже свою бритву ставить некуда — полочка забита. В феврале как-то пришла типа в гости, а переночевать негде. Застала меня около разрушенной кровати:

— Фролов, объясни мне сей акт вандализма, пожалуйста.

— Да забодала ты меня уже, Лена. Спать с тобой я устал. Вот и разобрал кровать. Буду расширять под полноценную двухспалку.

— Вот так номер. Это ты себе такой подарок на День Советской Армии сделал?

— Ага. От вас разве дождешься что-то путное.

— А спать мы на чём будем? Пока ты новую кровать не построишь, ты подумал?

— Чего думать-то, я на полу, вернее на своем матрасе.

— А я?

— А ты вот на этом матрасе, вчера купил.

— Умничка! И какой ширины получится кровать у нас с тобой?

— Сто шестьдесят. Все тут поляжем. Как люди. Кстати, постельное бельё с тебя. Но учти — шей сразу пошире, чтоб края заправлять было удобно. Или с резинками.

— Это как, с резинками?

— К простыням во всех углах пришивай резинки от трусов, чтоб за углы цеплять. Тогда простынь уезжать не будет.

— А без резинок никак?

— Без резинок всё посередке окажется к середине ночи.

— Сейчас как-то обходимся.

— Сейчас мы по-селёдошному спим. А потом я ворочаться начну, свободе радоваться. Поверь, лучше сразу подготовиться к этому, и не только морально.

Глава 26

Самая последняя глава

Тут как-то одно к одному сложилось, и Ленка под боком, и мысли начали скрести про то, что дальше будет. Вот и решился в конце концов приборчик один купить — телевизор черно-белого изображения. Денег лишних не было на цветной ящик, да и нормальных ящиков в свободной продаже не оказалось. Разноцветные телевизоры были в продаже типа продукции Кишиневского завода, а вот нормальных цветных аппаратов, у которых цвет изображения совпадает с реальной картинкой — тех в магазине не оказалось. И вообще, мне не цвет костюма Романова видеть надо, а слышать официальную подачу событий. И так понятно, что пиджаки у генсека или черные, или серые, или синие. А за футбол-хоккей я не болею.

Первой мыслью после покупки было сесть и вспомнить все основные события из будущего с датами, а потом сравнивать два событийных потока. Например: Чернобыльская катастрофа — не было; перестройка — не объявили; крушение теплохода «Адмирал Нахимов» — было; беспорядки в Казахской ССР — вроде что-то происходит, но всё замалчивают; землетрясение в Спитаке — еще рано; Карабахский конфликт — рано…

Посидел, подумал головой — найдет кто-то такую тетрадочку, головы мне не сносить, так что лучше всё держать в голове и не подставляться. Опять же совершенно непонятно, к чему приведет это изменение событийного потока. Кто сказал, что я могу проанализировать те куцые крупицы информации, которые просачиваются в телевизор, а потом выдать рекомендации по поведению. Нет уж, давай быть честным, Петр, с самим собой. Нихрена я не угадаю, ничего не предскажу. Так что остаётся одно: надейся на лучшее, готовься к самому плохому. Ствол в заначку, доллары в кубышку, жену под мышку. Жену? А ведь придется жениться, к этому всё идет.

Недвижимость в Крыму лучше не покупать, а у меня всё равно денег нет. О! Кредит хапнуть в девяностом году, да побольше. Построить на все кредитные деньги домик в Туле или купить машину. А лучше и то, и другое. Всё равно отдавать в процессе инфляции уже совсем смешные бумажки придется. В залоговых аукционах не участвовать, ваучер продать, если Чубайс всплывёт. Кто такой этот Чубайс, почему он должен всплыть? В партию не вступать.

Ха, а про партию я не зря вспомнил. Начальник недавно подкатывать начал с вопросами, что я думаю по поводу вступления в КПСС:

— Николай Николаевич, а к чему вопрос?

— Тебе двадцать семь, в комсомоле последний год дохаживаешь. Мысли какие по этому поводу?

— Если я не путаю, то норматив приёма «пять рабочих — один инженер» никто не отменял. Да и не рвусь я карьеру делать. Опять же не чувствую в себе пламя революционное. За яйца налог плачу, а еще партийные взносы подвесят… если не для протокола и передачи — то не готов.

— Я ж не парторг, никакой передачи. Мне просто самому понимать нужно твои планы.