— Я это знал. Оставил себе маленький домик и немного товаров, чтобы прожить до твоей коронации. А затем вновь стану счастлив, просто будучи рядом с тобой, но я уверен, что ты постараешься ещё увеличить мое счастье. А пока что буду жить воспоминаниями и предвкушением.

Вторым испытанием она также выбрала труднейшее. Брат Кон, отшельник из гор Ликангса, прославился безупречным поведением и жестокими подвигами покаяния. Об него уже обломали зубы кандидатка и пара йогинь. Но на самом деле это оказалось не столь тяжело. Душа брата Кона была крепкая, но абсолютно дубовая. Он ни к чему не стремился, а лишь каялся. Сначала пришлось постучаться в этот дуб, затем нашлась маленькая трещинка, она быстро расширилась, и тантра привела Кона к полной духовной пустоте, поскольку положительных целей у него не было. Алтиросса с отвращением вспоминала, как он, совершенно опустошённый и раздавленный, валялся у неё в ногах.

Третье испытание оказалось самым трудным. И здесь Алтиросса выбрала сложную мишень: художника-музыканта и композитора Осса Актолтонга из Валлины. Он оказался человеком очень тонкой души и слабой устойчивости при колоссальном даре. Маэстро всё время уступал недостойным, ошибочно называя это "скромностью", его произведения беззастенчиво воровали, и он дошёл до крайнего отчаяния, нищеты и грани безудержного пьянства. Этого надо было выпрямить и поднять в духовных силах. Поселившись в прекрасный дом, купленный гетерой, человек богемы сразу же попытался его пропить, чтобы, по совету дружков, "выбраться из золочёной клетки". И потом сколько, и как осторожно, приходилось его поправлять и направлять! А вдохновение после этого к музыканту пришло само. Но ведь теперь художник стал настоящим человеком, хоть, конечно, и остался слабоват душой: любая средненькая полноправная его сломает, если его не защитит память об Алтироссе.

А теперь гетера, как она сама считала, прошла четвёртое испытание, уже которое сама себе назначила, а впереди пятое, пожалуй, самое трудное, но зато самое многообещающее.

В эти дни Лир впервые ощутил, насколько важна и своевременна была жестокая ментальная и духовная тренировка, которую обеспечил ему его духовник, официал Имперского Суда, брат Барс. "Ты по происхождению, положению, обучению и линиям Судьбы своим будешь в жизни сталкиваться и с самыми лучшими, и с самыми худшими, и с самыми сильными во всех отношениях. Прямо ставить духовный щит примитивно. Его любой духовно тренированный распознает. Увидев щит, многим хочется применить меч. А то и ещё хуже, боевой молот. Я научу тебя скрывать в глубинах души самые дорогие существа, вещи и мысли. А вторая ступень тренировки — я научу, чтобы даже во снах ты мог поддерживать дисциплину и укрывать близких". И во сне, и наяву он скрывал прежде всего Яру.

А ласки, которым обучала "сестрица", привели Лира к тому, что тот не мог дождаться встречи с любимой сестрицей Ярой и окончательно понял, что на других женщин он теперь сможет смотреть лишь с трудом. Всю нежность ему хотелось излить на ту, перед которой он мог раскрыться полностью и безусловно, и которая безоговорочно была верна ему. Так что и здесь Алтиросса потерпела полную неудачу: настоящая любовь лишь усилилась. Но Лир не представлял, какое испытание им с Ярой ещё предстоит, и какая опасность грозит всей их семье.

И вот, поднявшись на очередной холм, Лир увидел родную панораму Колинстринны, и, улыбнувшись, сказал:

Тор, после того, как Аргирисса уехала по вызову цеха, целиком отдался новому сплаву, а в семейной жизни сначала ожиданию рождения детей, а затем радости по поводу нового сына и дочери. Тор хотел сразу же отпустить дочь Киру на волю, но мать и Эсса этому воспротивились, поставив в пример Яру, которая отнюдь не выглядела несчастной и забитой, невзирая на формально рабский статус. А затем Тор с товарищами начал подготовку к тому, чтобы представить второе своё открытие в Великий Монастырь. Он предвидел, что до возвращения Аргириссы пройдет еще год, и хотел успеть все, связанное с длительной отлучкой, сделать до этого.

И ещё одно очень приятное дело было у Тора. Мальчик-слуга Ин Акротратинг так жадно ловил всё, касающееся мастерства, что Тор разрешил ему, пожертвовав одним местом ученика, учиться мастерству. Гонял он Ина больше всех, да ещё и заставлял вдвойне тренироваться в гражданских искусствах, восполняя недостатки воспитания в раннем детстве. Хоть учиться у монаха Мастер его больше, чем других, не заставлял, поскольку до шести лет обучение слуг и незнатных граждан шло почти одинаково. А теперь Ина, выдержавшего тяжкое учение, подняли до подмастерья. И тогда Тор призвал шесть мастеров и объявил им:

— Ин Акротаринг, мой слуга, выдержавший обучение гражданина и мастера, поднят до подмастерья. Согласно законам Империи, он становится полноправным гражданином, если за ним не замечено ничего порочащего. Почтенные мастера, знает ли кто-то из вас что-либо, порочащее Акротаринга?

— Нет, — единогласно ответили все.

— Тогда мы торжественно вручаем Ину Акротарингу кинжал, кольцо и серьгу гражданина. Веди себя по чести и совести, выполняй долг гражданина и пользуйся его правами.

Стоявшая за символической оградой мать расплакалась от счастья и обняла сына. Отец просто благословил мальчика. На них и на других их детей награда сына не распространялась.

У Яры наступило великое событие. Она стала девушкой. После первых месячных мать отвела её к Эссе, и хозяйка, вручив ей кулон на золотой цепочке в качестве подарка, немного поговорила с нею о новых проблемах и обязанностях. В частности, хозяйка не рекомендовала ей еще пару лет сливаться с любимым, и, как она сказала, "на всякий случай" дала ей выпить какого-то противного питья, заверив, что это лучшее снадобье, оно принесет только пользу и что Яре теперь нужно после каждых месячных являться к Эссе за снадобьем, по крайней мере до шестнадцати лет. А военный наставник строго сказал:

— Во время особых дней на занятия больше не ходить, и два дня после! И не беременей до восемнадцати лет, а то не станешь полноценной охранницей!

Мать Урса Ликарина, Банжасса (вернее, теперь рабыня-наложница Банжа), услышав песни о южанах, расплакалась. Она и хотела, чтобы сын прославился, вернулся богатым, выкупил долги и преступления семьи и вернул ей статус, и не верила в это, и не знала вообще, жив ли он и свидятся ли они когда-нибудь. А бывший любовник Ириньиссы Ол был настолько занят делами нового имения и устройством свадьбы на дочери соседа, что и думать забыл о своей краткой, бурной и, казалось бы, такой глубокой влюбленности. И мы о нём забудем, в отличие от Ириньиссы.

Словом,

Глава 9. Канрайское посольство

"Не зря Бог нас придержал", — подумал младший визирь Хорс эн-Надир, посол императора Единобожников, вновь всходя на борт своего отремонтированного корабля. — "Хороши бы мы были, если бы к брату царя агашского и к отцу будущего монарха единого великого царства явились бы, как к какому-то мелкому царьку. Но теперь лучше в Агаше не задерживаться, а то этот Йолур наверняка уже послал своих людей к новому царю. Вот только понять бы, что предпочтительнее: явиться до них или сразу после них? Если эти еретики допустят грубые ошибки, проявят свою спесь и ограниченность, они нам здорово помогут. А вот если нет…"