Толтисса проснулась и ощутила, что она и Мастер сжимают в объятьях друг друга. Она с неистовой страстью ласкает Мастера, а тот с величайшей нежностью отвечает ей. Толтисса ещё не вышла из образа Великой Посвящённой Кришны и с восхищением подумала:
— Какая мощь! Надо кровопускание ему устроить, чтобы принять эту силу до конца! — и неожиданно для самой себя впилась зубами в ярёмную вену Тора. Но в этот момент она вышла из образа той, кем могла стать ещё так недавно, и успела удержаться, не прокусив вену. Тор воспринял это просто как исключительно страстный, хотя и болезненный, укус. Завершив соитие так, чтобы Тор не заметил ничего необычного, Толтисса нежно поцеловала его и сказала:
— Мой возлюбленный! Я сделала свой выбор раз и навсегда. Но как был прав Патриарх! Насколько опасна моя профессия. Я была, оказывается, у самого края пропасти. Если бы я убила в своих объятиях этого любящего дурачка Эстайора, я бы стала ведьмой-йогиней! И ещё я поняла, насколько примитивны обычные представления о Дьяволе. Он действительно может лгать правдой.
— Рад, что ты удержалась на краю, моя возлюбленная! — И Тор последний раз в это утро поцеловал свою жену по тантре.
Когда Толтисса подошла к Илтун, та попросила хозяйку пройти в её комнатку и неожиданно бросилась на колени:
— Госпожа, не становись ведьмой, чтобы исцелить меня!
— Это был сон, Илтун! Этого теперь не может быть! А я тебя освобождаю, поскольку надо распускать свою свиту. Ты поедешь в мой новый дом как домоправительница.
— Тогда подожди с отпуском на волю, пока мы не пристроим всех моих учениц — сказала Илтун, которая, как теперь было видно, восприняла часть её сна.
— Конечно же, мы с тобой позаботимся о них наилучшим образом. Да, кстати, как и было во сне, я запрещаю отныне и навсегда называть меня "госпожа". Называй меня "подруга".
— Хорошо, госпожа-подруга.
Толтисса поняла, что на дальнейшие уступки Илтун не пойдет, найдя компромисс между требованиями этикета и требованиями госпожи, и молча согласилась. А в гимнастическом зале перед Толтиссой бросились на колени те самые две негодные рабыни. Они в слезах каялись в своих ошибках и нерадении и обещали исправиться, лишь бы хозяйка не продала их в публичный дом. Толтисса с улыбкой их простила.
Ещё через день за ужином Толтисса сказала:
— А сейчас, уважаемые сёстры, гости и мой возлюбленный, я спою свою новую песню. И она запела.
— Да, страшная песня, — задумчиво сказал Тор.
— Госпожа-подруга, а ведь её чуть-чуть переделают и возьмут себе друзья свободы, — заметила Илтун.
И правда, гимн свободе запели революционеры. Они лишь чуть-чуть переделали его, заменив "всем тёмные" на "громадные", последние две строчки на
и сделав ещё несколько косметических изменений. При этом они утверждали, что восстановили подлинный текст гимна, который сама Толтисса исказила из страха перед Имперским Судом. А консерваторы заменили последние две строчки на
"копья" на "колья" и сделали ещё несколько подобных же изменений, приписывая эту редакцию Тору. Так что перехитрить Дьявола человеку невозможно, человек при этом перехитрит сам себя. Всё, что Дьявол ни даст, он даст так, чтобы получить от этого выгоду.
Словом:
Глава 16. Dura lex…
Так прошла ещё неделя, пока, наконец, состав мирной делегации не оказался принят. Через три дня она должна была уплыть в Карлинор. Тор попросил Сейм предоставить ему место на корабле делегации. Этой просьбы ожидали и одобрили без голосования. Толтисса хотела обвенчаться, но разрешение на второй брак без согласия жены Тору мог дать лишь Патриарх или Император. Патриарха не было, Императора беспокоить было не с руки.
В последний день было ещё одно страшное "мероприятие". Тора несколько раз вызывали на следствие в Имперский Суд и в Светский Суд Империи по делам о покушении на него и на Ангтун. Теперь должно было состояться объявление приговоров и приведение их в исполнение. Заодно предстояла казнь ещё нескольких бандитов, пойманных в столице.
За городом были подготовлены кол, два креста, плаха, виселица и рама. Собрались все высшие сановники и Сейм. За ними теснились горожане. Привели осуждённых. Первым, по достоинству, оглашались приговоры Имперского Суда. Вывели вперёд одетую в длинное дерюжное платье служанку. Секретарь зачитал приговор.