— Не бухти, — одернула ее Ниса, которая была моим штурманом и всю дорогу следила за картой. Периодически банши нервозно ерзала, но уже больше не чесалась. Что удивительно, за всю дорогу она ни разу не попыталась содрать с себя кожу ногтями, как делала последние несколько дней.

— За нами свернули две машины, — видимо, решив побыть полезной, а не только вредной отрапортовала Руся.

— Уже две? — удивленно обернулась Ниса. — Была ж одна, серая «Хонда»!

— К ней прибавился серебристый седан, марку не знаю, не могу разглядеть, — оглянувшись назад, сообщила муза. — Они достаточно далеко, но это точно они. Кто еще попрется в такую глушь в будний день? Не за грибами же парни собрались?

— На грибников эти товарищи похожи еще меньше, чем мы, — бросив взгляд в зеркало заднего вида, фыркнула банши.

Подумав, я пришла к выводу, что, скорее всего, во второй машине сидели сподручные Лозовского, а может быть, Макс решил, что трех оборотней недостаточно и снарядил еще один мини-отряд конвойных.

— Вот дураки, — оценила умственные способности наших сопровождающих муза. — Ну, ладно, они тащились за нами в городе, там легко затеряться, но здесь-то — все как на ладони!

— Дорога закончилась, — сообщила я, притормаживая.

— Потому что мы приехали, — угрюмо ответила Ниса и сложила бумажную карту, чтобы убрать ее в бардачок.

Мы вышли и уставились на кромку леса, у которой заканчивалась накатанная грунтовая колея.

— Ну, что, пошли что ли? — нерешительно предложила Руся, покрепче вцепляясь в биту, которую ей вручила банши.

Лично я сильно сомневалась в целесообразности подобного вооружения. Вряд ли Фируса сможет этой битой хотя бы замахнуться, а уж про то, чтобы приложиться ею об чью-нибудь голову так и вовсе речи не шло.

Мне же Ниса доверила молоток. И меня не столько удивил выбор орудий защиты, сколько сам факт того, что в багажнике моего авто нашлись и бита, и молоток одновременно. Складывалось ощущение, будто я только тем и занималась, что играла в бейсбол да гвозди заколачивала.

— Идем, — кивнула Ниса и тут бросила на меня угрожающий взгляд исподлобья. — Если я сегодня умру, то буду являться тебе в кошмарах следующие триста лет.

— А если мы все умрем? — предположила я.

— Тогда я найду тебя после смерти и убью еще раз, — пообещала мне подруга, для пущей достоверности пригрозив кулаком. — Так что, как бы там не сложилось, а умирать не смей.

Мы ступили в лес, прошли метров тридцать и только тогда я обернулась назад. Независимо от того, кто послал тех, на машинах, в лес ребята заходить не спешили, что меня категорически не устраивало. Я специально сделала так, чтобы и Макс, и Лозовский узнали о том, что я ищу и где я ищу. И не просто отправили за мной своих сподручных, но и присоединились к намечающемуся веселью лично. Они должны были оказаться в лесу одновременно с нами. Иначе половина из того, что я задумала теряла весь смысл.

— Что-то мальчиков не видно, — понизив голос, ведь в лесу была отличная слышимость, проговорила Ниса.

— Скорее всего, докладывают начальству, — ответила ей муза, аккуратно переступая через корягу. — И спрашивают, что делать дальше.

— Каков шанс, что обо всем происходящем узнает твоя сестра? — я оперлась рукой о шершавый ствол, обходя кривое дерево.

— Большой, — пожала плечами Руся. — Я же говорила, у неё везде есть свои люди.

— И как скоро?

— Не знаю, — Руся, казалось, старалась отвечать честно. — Может, уже знает. А может, еще нет.

— Хотелось бы услышать конкретику, а не невнятный бубнёж, — идя позади и прикрывая наши тылы, отреагировала Ниса, которая пребывала в паршивом настроении и ни капли этого не скрывала.

— Чего ты от меня хочешь? — огрызнулась через плечо муза. — Пророчеств? Я не гадалка и не ясновидящая!

— Ты — одна из тех, кто заварил эту кашу, — рыкнула Ниса, прикладывая усилие, чтобы не повышать голос. — Надо было послать и сестру, и Совет, вместо того, чтобы плясать под дудку умалишенных стариков!

— Ей было двенадцать лет, — напомнила я. — Ты много, кого могла послать в двенадцать?

— Да я любого могла послать в двенадцать! — яростно зашипела нам в спины Ниса.

Муза не выдержала, остановившись, крутанулась на месте и встретилась с претензиями банши лицом к лицу:

— Но не в том случае, когда за каждую твою ошибку расплачивается твоя семья, — с холодным спокойствием ответила Руся. — Круговая порука. За одного наказываются все. И, поверь, Совет умеет наказывать.

Банши и муза уставились друг на друга. У одной было много претензий, а другой… не было ничего, кроме оправданий. И все же, мы должны были держаться вместе. Мы прошли долгий путь втроем. Втроем и должны были его завершить.

— Хватит в гляделки играть, — одернула я их, чем вынудила вздрогнуть и отвести взгляды. — Еще успеете насмотреться. Идем.

Мы продолжили путь. Постепенно тропа становилась более крутой, уходя все глубже вниз по склону. Приходилось внимательнее всматриваться под ноги, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.

Однако большую часть шума здесь создавали именно мы.

— Что-то мне все меньше и меньше нравится эта затея, — заговорила Ниса, останавливаясь. К этому моменту солнце уже поднялось и стояло высоко в небе, однако из-за густой листы над нашими головами в лесу сохранялась приятная прохлада и тень.

— Она тебе изначально не нравилась, — припомнила я. — Получается, сейчас ты в минусе, но это все равно ничего не меняет.

Прищурившись, банши присела на корточки и начала всматриваться куда-то вниз.

— Слушайте, там дальше, кажется, овраг, — она покосилась на нас. — Если эти змееподобные все еще здесь, тот разбить лагерь в овраге вполне логично.

— Но не безопасно, — подвергла я сомнению такой вывод. — Легко окружить и напасть.

— На такой случай выставляют дозорных, — решила поспорить подруга.

— Только что-то мы пока ни одного не встретили, — ехидно заметила муза.

Очень вовремя.

Стоило ей договорить, как сверху послышался тихий свист, шелест листы и нам на головы рухнуло что-то тяжелое.

Я рефлекторно припала к земле, прикрыла голову руками и попыталась осмотреться, но едва пошевелилась, как что-то вцепилось мне в волосы и вздернуло на ноги, едва не сделав меня лысой. Не успела я насладиться хрустом в шее, как оказалась в воздухе, словно тряпичная кукла, висящая на чем-то, что не желало отпускать.

— Ааай! — заорала где-то рядом муза. Чуть впереди грозно материлась Ниса.

Извиваясь и дергая ногами, я закинула руки за голову и нащупала… лапу, которая на ощупь была жесткой и бугристой, словно покрытой чешуйчатым панцирем. Каждая из чешуек имела острый как лезвие край и неплотно прилегала к коже, топорщась наподобие щетинок. Едва прикоснувшись, я порезалась. Вскрикнув, отдернула руку, прижав к груди.

Не успела я окончательно испугаться, как сбоку появилась похожая на первую чешуйчатая лапа с четырьмя пальцами вместо привычных пяти, каждый из которых заканчивался острым длинным загнутым когтем.

Цапнув меня за ладонь, лапа вывернула мою пораненную руку и пореза коснулся длинный раздвоенный язык, исчезнувший также стремительно, как и появившийся.

Перестав бесполезно дергаться, я застыла в воздухе.

Муза уже не орала, а сдавленно мычала. Кажется, ей принудительно закрыли рот. А вот Ниса пока материться не мешали, наоборот, позволили даже увеличить громкость.

— Ниса! — крикнула я.

Подруга на секунду заткнулась, а после вполне осознанно спросила:

— Чего тебе?

— Заткнись, — приказала я. Ниса подчинилась, муза тоже решила быть послушной — то ли в знак солидарности, то ли просто мычать устала. Я тоже попыталась принять максимально покорный вид.

И это сработало.

Как только свалившиеся нам на голову чудовища сообразили, что мы признаем их верховенство над собой, то сразу изменили подход.

Например, тот, который держал меня, подбросил мою тушку в воздух, легко, словно пушинку поймал, перехватил поперек талии и, закинув себе на плечо, направился вниз. Я приподняла голову и с трудом удержала вопль.