— Твоей жене я передала кошель с деньгами взамен украденных стражниками. Кое-кто из охраны короля услышал, как мой муж ругается по поводу твоего оружия в руках подонков, и решил "оказать услугу" королю, почти такую же, как медведь отшельнику, — добавила королева.
— Спасибо вам, ваши величества, что вы поверили мне, — поклонился Тор.
— Я доволен, сколько и каких воинов ты оставил в моей армии. Надо было бы тебя послать на войну, чтобы можно было бароном сделать. Если пожалую титул без военных заслуг, вся знать на тебя ополчится, — сказал король. — Но я уже приказывал тебе на войну самому не ходить, и приказание подтверждаю. Обойдёшься без баронства, а твой сын его легко заслужит.
— Я согласен, повелитель, — ответил Тор. — Мне самому было бы трудно, если бы я стал бароном. Я и с обязанностями владетеля едва справляюсь.
— Знаем мы, как ты едва справляешься! — рассмеялся король. — И не ври: не трудно тебе было бы, а плохо и стыдно. Да и в политику ты вынужден был бы ввязаться, а это не для твоего медвежьего ума и медвежьей силы.
— Тут нужно быть гибридом льва и лисицы, — сказала Толтисса. — Вот принц Клингор — такой гибрид. Посмотришь на него в бою — лев. А когда интриги плетёт — лисица.
— Да, такого подданного никому не пожелаю иметь, — ухмыльнулся король. — Государю остается с ним лишь четыре выбора. Или казнить, или опозорить и заточить, или сделать вассалом, или сплавить другому государю.
— А я его перестал считать другом, — сказал Тор.
— Дурак ты! — заметила королева. — Другом в твоём понимании он тебе никогда не был. Хотя в его собственном он считал себя твоим другом и делал гадости, лишь когда это было очень выгодно и очень скрыто. Более того, я уверена, что, упади ты в грязь из-за его интриг, он бы благородно подал тебе руку, приказал тебя обмыть, обрядить в лучшие одежды и тем самым завоевал бы твою вечную благодарность, наивный Медведь. Большей дружбы от Клингора никто никогда не дождётся…
— Спасибо, мудрейшая из женщин, — сказал Тор.
— Вот что значит стать королевой! — засмеялась Толтисса, оборотившись к мужу. — Я теперь не красивейшая, а мудрейшая!
— Ты была и остаёшься и той, и другой, — улыбнулся король.
— Завтра приходи на большой приём. Там будет публично объявлено, что ты чист от вин, — сказала повелительным тоном королева, и аудиенция закончилась.
В Зооре Мастер с женой нашли ещё одного хорошего монаха и, наконец-то, приличного шелкомодельера, который соблазнился, что во владении много шерстяного высокогорного шёлка. Эсса решила шерстяной шёлк монополизировать и дарить на платье лишь отличившимся дамам или же тем, чьи мужья отличатся, и Тор её попросит. Тор согласился с таким решением.
Пока Мастер потерял ещё почти месяц в результате поездки в столицу, алхимик Кар Урристир и рудознатец Хой Аюлонг продолжали увлёкшую их работу. Алхимик наконец-то нашёл метод закалки готового изделия. Оказалось, что прежде всего надо выдерживать его при фиксированной температуре не менее часа, а лучше трое суток. Так что пришлось Мастеру греть клинки для закалки в алхимическом тигле. Хой Аюлонг же вместе с Беркутом сходил на высокогорье. Придя оттуда, рудознатец, измотанный до крайности физически, но с огнём в глазах, с восторгом рассказывал, какие сокровища находятся в горах Колинстринны. Все начали расспрашивать его о золоте, платине и драгоценных камнях, но Аюлонг разочаровал любопытных, говоря в ответ о цирконии, церии, дидиме и других непонятных вещах. После чего рудознатец опять уселся за технологию выплавки нового сплава и за поиск добавок к нему.
Алхимик заговорил о необходимости идти в Великий Монастырь и там защищать изобретение, но Мастер, которого Учитель заставил детально выучить, что требуется для защиты новации, ещё во время подготовки на Первого Ученика, сказал, что, пока мы не знаем одного из двух: точных инструкций, как работать, чтобы получился сплав, или обоснований, позволяющих хотя бы в принципе самим разработать такие инструкции, мы не можем защищаться. Второй случай намного предпочтительнее.
Заодно, пока король проводил реформы у себя в королевстве, Тор провёл важную реформу обычаев у себя. Он пригласил на очередной бал наряду с дворянами и мастеров.
— Поскольку Великий Мастер равен баронам, то, соответственно, обычный мастер равен обычным дворянам, — обосновал свое решение Тор.
Но, конечно же, в большинстве ленов такое решение не было воспринято, хотя опротестовать его тоже не смогли: аналогия была точной.
Стотысячная армия королевства двинулась в Сахирру навстречу примерно такой же армии Зинтриссы. Настроение у Клингора было приподнятое. Если удастся вызвать врага на генеральное сражение, можно будет решить исход войны одним эффектным ударом. Клингор спокойно отделил двадцать тысяч для противостояния Жугэ в Ликангсе и поставил командирами принца Тиргора вместе с королевским генералом Луараку. Ещё одна двадцатитысячная армия принца Атара должна была действовать в промежутке. Предполагалось, что, сдержав Жугэ, известного своей просто сверхчеловеческой хитростью и тактическими способностями, но также крайней осторожностью, Тиргор двинется дальше на север в места, где у Зинтриссы было мало войск, и начнёт обходной манёвр, чтобы перерезать пути снабжения и заставить Жугэ отступить без боя. Атар тем временем выдвинется с юга, чтобы занять Ликангс. У самого принца даже после этого оставалось почти сто тысяч воинов, в том числе двадцать тысяч конницы, что было немаловажно. Больше половины пехотинцев были тяжеловооружённые, опытные, закалённые в битвах гражданской войны бойцы.
Этот план Клингор, естественно, не разбалтывал. Его знали лишь шесть человек: три командующих армиями и три их заместителя. У самого Клингора заместителем был его генерал Сон Кушака. Старинный род Кушака в последнее время захирел и обеднел, поэтому генерал готов был в лепёшку разбиться, но завоевать себе поместье и титул. Кушака прекрасно проявил себя в самом жарком узле западной границы: вблизи устья Линнацассы сходились границы Линны, Тромы и Старквайи. В этом месте всего двадцать вёрст отделяли Трому от вожделенного выхода к морю. Естественно, там всё время приходилось безжалостно отражать провокации и вместе с тем не зарываться, чтобы не дать повода к большой войне.
Клингор был рад вновь получить меч из торовского булата. В битве это было и оружием последнего шанса, и, наоборот, шансом геройством переломить исход битвы. Принц представил себя неожиданно прорубающим дыру в железном строю тяжеловооружённых, а затем своих воинов, разрывающих войско врага через эту брешь.
Принц снабдил кинжалами Тора десять лучших дворян из своей личной охраны. Они знали, что пускать в ход их нужно в крайнем случае и лучше сразу против нескольких врагов.
А сейчас армия двигалась средними переходами. Клингор был уверен в победе, если армия подойдёт к делу не измотанная. Он молился лишь чтобы враг был глуп и вышел на генеральное сражение. И у него появилась идея, как вызвать врага на битву.
Оставшаяся последней занозой рокоша Линья не давала покоя королю. За ужином, который он мог вкушать не на публике, а наедине с супругой, он заговорил с женой.
— Королева, как ты чувствуешь, правильно ли я сделал, посоветовав Клингору не тратить времени на Линью?
— Ты, царственный супруг мой, сам можешь ответить. Я лишь попытаюсь почувствовать, в чём же ты не уверен.
— Если бы наша армия подошла к городу, линьинцы сразу забыли бы свои раздоры и стали бы обороняться изо всей силы. Но здесь и ещё что-то могло быть.
— Конечно, могло. Ты же ещё не рассмотрел море.
— Правильно. Полную морскую блокаду не установишь, подавляющего преимущества в флоте нет. Да заодно вести морские битвы — зря топить свои корабли, которые могут ещё пригодиться. Значит, могли появиться добровольцы, а потом и помощь от кого-то, если осада затянется. То есть, атаковав город, я мог бы спровоцировать признание Линьи.