На двери «бесовского пристанища» тоже была табличка — раньше Олег её не видел:

Внутри гремело:

Олег не успел сунуться внутрь — Андрей сам выскочил наружу, мельком глянул на младшего мальчишку и заревел:

— Кипяток!!!

— Несу, па-ра-зи-и-ит! — ответил откуда-то девчоночий голос.

— Олег, ты чего приехал, позвонить не мог? — кивнул Андрей, как ни в чём не бывало. — Люди старались, мобильники изобретали…

— Поговорить надо, — тихо ответил Олег. — Важное дело.

— Очень важное? — Андрей посерьёзнел.

— Во, — Олег чиркнул по шее ребром ладони.

— Ясно, — Андрей махнул рукой в комнату: — Я скоро!.. Пошли говорить.

Итак, Олег ушёл в поход с Андреем. В места, где, очень может быть, и мобильник «не берёт». На пять дней. Само по себе это было вполне естественно; вот только Валька, конечно, встанет на дыбы со страшной силой.

Переживём. А пяти дней должно хватить хоть для какого-то прояснения проблемы.

Дневной пригородный поезд выскочил из дождя под самым Тамбовом. Похоже, тут этого самого дождя и не было вовсе. Светило солнце, пекло через окна полупустого вагона, плясало в воздухе и ползало по полу на поворотах.

Олег задумчиво смотрел через стекло на пролетающие мимо пригородные леса. Конечно, и Андрею он не рассказал всей правды, просто дал понять, что у него личные дела, и старый старший приятель, коротко поразмыслив, согласился «прикрыть» Олега. Хорошо, когда тебе все верят.

Около «Дуката» Олег оказался без трёх минут восемь. До этого он долго бродил по городу, сидел на скамейках, поел и попил в кафе, искупался на пляже и вообще старался побездумней и поплотней убивать время, чтобы не поддаться мандражу. Мандраж был, но небольшой и скорей бодрящий, даже спать расхотелось, а ведь в поезде почти заснул. Потом позвонил домой, сказал, что ночует в Фирсанове, а с рассветом они выходят. И к восьми подошёл к «Дукату».

Конечно, это было рискованно — вдруг хозяйке придёт фантазия закрыть магазин раньше? Но Олег исходил из логичного, в общем-то, предположения, что частная лавочка, конечно, будет работать «до упора» в расчёте на поздних покупателей.

Мальчишка быстро посмотрел влево-вправо и вошёл внутрь.

Свет в помещении ещё не был потушен — стоя возле выключателя, женщина тянула к нему руку и, не глядя, приветливо сказала:

— Простите, но я закрываю… ой, это ты? — она удивлённо посмотрела на Олега, на его одежду и рюкзак. И, кажется, что-то заподозрила, но всё-таки продолжала: — Мы же договаривались на завтра. Извини, но сегодня работы нет, — она улыбнулась.

— И не надо, — Олег достал револьвер, левой рукой, не глядя, задвинул за спиной засов. — Опустите руку, отойдите на середину комнаты.

Чисто автоматически женщина выполнила приказ. Только потом посмотрела на большой револьвер в руке мальчишки и коротко спросила:

— Что это значит? Ты с ума сошёл, маленький нахал?

— Я не собираюсь вас насиловать или убивать, — Олег спустился по ступенькам и встал возле них. — Но учтите: здесь дробовой патрон. Я буду стрелять в лицо. Дробь вас не убьёт, но вы останетесь без глаз и без лица. Лицо, возможно, вам и соберут по кусочкам, но глаза… — он покачал головой, видя, что женщина уже не сводит взгляда с револьвера. — А вы даже не сможете составить мой фоторобот. Вслепую не получится.

— Что тебе нужно? — голос выдал страх. Женщина посмотрела в лицо Олегу. — Деньги? Забирай и уходи.

— Мне не нужны деньги, я неплохо зарабатываю, — ровно ответил Олег. — Сядьте вон на ту горку, руки держите на коленях… садитесь! — повысил он голос, и женщина ощупью села на стекло. — Мне нужна информация.

— Какая? — тихо спросила хозяйка. И в её голосе Олег уловил: он на правильном пути.

— Шестнадцать детей, пропавших за последние две недели в городе.

Пальцы женщины вцепились в колени, разрывая колготки. Выступила кровь.

— Я так и знала… — прошептала она, мертвея лицом. Олег даже поёжился про себя — холёная хозяйка магазина превратилась в поломанный манекен. Но уже в следующий миг в её глазах вспыхнула надежда: — Я не виновата! — она вскочила, Олег дёрнул стволом, женщина упала обратно, сцепив руки перед грудью. — Я не виновата ни в чём! Я только вела бухгалтерию и обеспечивала финансовую сторону…

— Меня вы тоже хотели заманить для обеспечения бухгалтерии? — холодно осведомился Олег. Женщина замотала головой, расшвыривая роскошную причёску:

— Я… я просто… я подумала, что ты беспризорный… и я решила, что… остальные были не беспризорные, и я думала, что… комиссионные…

— Где дети? — Олег подошёл к витрине напротив. Женщина сглотнула, её лицо вновь изобразило отчаянье:

— Меня убьют… — прошептала она.

— Может быть, — согласился Олег. — А может — и нет. А вот я в случае отказа отвечать по счёту «три» гарантированно снесу всю вашу красоту. Раз…

— Ты всё равно не поверишь! — излишне громко вскрикнула она.

— Можете не кричать, — холодно сказал Олег. — Снаружи моё прикрытие. Никто не войдёт и не услышит даже.

И она сломалась. Ссутулилась, опустила руки. Покачала головой:

— Ты не поверишь… — пробормотала она. — Они не здесь. Вообще не в нашем мире.

— Верю, — сказал Олег. Хозяйка подняла глаза с искренним изумлением. — Мы предполагали нечто подобное. Кто этим заправляет?

— Честное слово — не знаю, — покачала головой женщина. — У меня уже был этот магазин. Я открылась в конце весны. Дела шли плоховато. А в середине мая пришли люди… и предложили… сюда никого не приводили, я просто вела учёт и бухгалтерию, честное слово, просто учёт и бухгалтерию, ты бы стал первым, я просто…

— Тише, не нервничайте, — сказал Олег. — Если я останусь доволен вашими сведениями, то вы сможете покинуть город беспрепятственно с любыми деньгами и ценностями. Прямо сейчас, как только закончим.

— Правда? — женщина всхлипнула и разрыдалась: — У меня… я… у меня тоже сын… я думала о нём… деньги…

Сделав два шага, Олег изо всех сил ударил женщину по щеке, опрокинув на пол.

— Прекратите истерику, иначе рискуете никогда не увидеть вашего сына, — сказал Олег брезгливо. — Мы не торгуем детьми, но можем упрятать его в детский дом. Да и зачем ему мать на зоне?

Женщина со стоном поднялась. Щека на глазах опухала, она неверяще смотрела на мальчишку. Олег скривил губы:

— Думали, я не знаю ваших фокусов со слезами? На меня это не действует… Я вообще не могу воспринимать, как женщину, торговку детьми… Список. Быстро.

— Компьютер там… — хозяйка указала за стойку.

— Идёмте, — Олег качнул револьвером…

— Кто-то заработал на этом за две недели почти пятнадцать миллионов рублей… — задумчиво сказал Олег и усмехнулся, держа распечатку. — А ваша доля составила, кажется, десять процентов? Миллион четыреста пятьдесят тысяч. Не многовато ли для простого ведения бухгалтерии? — и резко спросил: — Выход в места назначения у вас?

— Нет, я клянусь, нет… Просто это очень дорогой товар… в смысле, дети… Я вообще об этом ничего не знаю, не знаю, что там за цифры в кодах… я даже не знаю, кто эти люди, они выглядят обычно, говорят, как мы… а мой магазин — просто идеальное место сбыта ещё и для предметов… оттуда… я их продаю, как антиквариат…