— Колония будет на новых землях, недавно очищенных от Проклятых. Они очень богатые.

— А когда отправляемся? — уточнил солдат.

— Через год или через два.

— Тогда мне это не подходит!

Словом, подходило много любопытствующих, но никто не записывался. Кого-то отпугивало, что придётся уезжать практически без возможности возврата, поскольку очень далеко. Кого-то — что слишком долго ждать. А кто-то просто подходил потешить любопытство. Листы к вечеру так и остались чистыми.

Князь в этот вечер, быстрее покончив дела, отправился пировать и развлекаться к Киссе, предложив Атару пойти вместе с ним. Высокородные гетеры держали в качестве своего рода подмастерий обычных полноправных гетер. Чаще всего лучших, поскольку в Высокородные обычно попадали, побыв сначала ученицей, а затем клиенткой у знаменитой Высокородной, которая могла обеспечить рекомендации трёх Высокородных. Правда, и после этого нужно было пройти духовную подготовку и проверку, а также серию тяжёлых испытаний, не говоря уже об организации праздника в честь своего подъёма до Высокородной. Тем не менее Высокородных гетер было больше, чем Великих Мастеров других специальностей. На Империю их приходилось более ста.

Высокородные, заканчивая карьеру, либо выходили замуж (они считались самыми верными и лучшими жёнами; даже императоры часто женились на гетерах, правда, вторым или третьим браком), либо уходили в монастырь или в отшельницы, либо становились наставницами в школе гетер. Полноправные гетеры тоже часто выходили замуж, но за людей ниже рангом и обычно за отцов своих сыновей. Сын от гетеры мог быть легко полностью узаконен и сделан полноправным наследником. Дочь тоже, если не решала продолжить профессию матери, обычно узаконивалась отцом.

— Нет, сегодня я не в духе развлекаться. Подожду уж до охоты, — ответил Атар.

— Кстати, охота, если ничего не случится, будет завтра. Я буду ловить льва для своего зверинца, а не для шкуры, так что нам надо будет брать его в плен.

— Настоящее мужское развлечение! — просиял Атар.

Князь, знавший о неудаче первого дня с набором колонистов, ехидно подумал: "Моим людям и в моём княжестве хорошо! Всё-таки мудро я поступил, что разрешил набирать у себя без ограничений. Не удивительно, что тебе, дядюшка-принц, очень хочется сейчас выместить свою агрессивность на льве. Но я хитрей тебя: я уже продумал, как использовать случай с Киссой. А ты растерялся, столкнувшись с неудачей. Я тебя повыше ценил, дядя".

На следующий день набор продолжился. Слухи уже разошлись по городу, и на принца здравомыслящие люди смотрели, как на любопытного самоубийцу и чудака. Ведь плыть в колонию придётся не меньше, чем полгода. Да ещё пару лет ждать отправления. Сгоряча или с перепою ещё можно на такое пойти, а вот подумавши…

Правда, три подвыпивших друга записались в колонию.

Королевская охота с целью пленить льва была привилегией королей, князей и принцев. Герцогам такое право давалось Императором, так что не все им обладали. Атаковать льва могли только самые знатные особы по выбору хозяина охоты. Атакующий сражался без доспехов, из оружия было лишь копьё, меч и большой кожаный щит. При этом пользоваться мечом считалось постыдным: значит, ты плохой воин. Даже если льва требовалось убить, надо было как можно меньше повредить шкуру. Как только один из охотников ранил льва своим копьём, он считался в поединке со львом и остальные лишь отвлекали льва ложными атаками, если ранивший сам не просил помощи. Это тоже было стыдно, тем более что шкура, почёт и награда доставались убившему льва.

Ещё сложнее становилось, если льва нужно было пленить. Тогда копьё намазывалось сильнодействующим снотворным. Надо было ранить льва так, чтобы снотворное попало в кровь в достаточно большом количестве, но ни в коем случае не в вену, поскольку тогда лев мог умереть. Потерявшего сознание царя зверей рядовые участники охоты укутывали сетями и отвозили в зверинец. При этом ему сразу давалось противоядие.

Когда охота началась, принц заметил, что копья и щиты были лишь у него и у князя. Значит, в некотором смысле князь вызвал Атара на поединок в воинском искусстве. У Атара сразу же родилось решение проиграть этот поединок, но так, чтобы Клингор не заметил подвоха. А Клингор вычислил такую возможную вежливость Атара и, как из свойственного ему несколько циничного авантюризма, так и из желания привязать к себе принца покрепче (если не умрёт, так пусть будет доволен), решил ни в коем случае не дать Атару возможность уйти от поединка со львом.

По этой причине охотники довольно долго кружили вокруг льва на конях, пока князь не упал с коня и принц не был вынужден серьёзно атаковать льва (правда, уже обескураженного и уставшего от нескольких часов ложных атак). Принц ранил льва в переднюю лапу, сразу же упал и укрылся щитом. Лев пытался перевернуть щит, но это зверю не удалось. Тем временем Клингор поднялся, похромал демонстративно пару минут, пока Атар атаковал льва. Затем он хромать перестал и стал вести ложную атаку на льва с другой стороны, дав возможность Атару вскочить и нанести ещё одну неглубокую рану. Через четверть часа опасной забавы лев стал спотыкаться и упал. Его немедленно окутали сетью, ввели ему противоядие и повезли в зверинец. А Клингор, радуясь, что завоевал и льва, и ещё более ценную вещь: расположение Атара — пригласил его смыть грязь и пот от охоты, а затем посетить Киссу.

— Я по уши втюрился в неё, — иронически прокомментировал свое предложение князь. — Представляешь, столько лет иметь под боком такую красавицу, умницу, да ещё и неравнодушную к тебе, и лишь облизываться. Так что тебе, дядюшка, не попасть в объятия Киссы в этот визит. А клиентки и ученицы у неё просто прелесть.

Атару теперь нельзя было отказываться, и пришлось провести ночь во дворце гетеры с одной из её клиенток. А наутро Кисса взяла с него слово ещё две ночи быть её и Клингора гостем, тем более что возлюбленная во дворце у него уже есть. Клингор иронически смотрел на дядю, добродетель которого ему всё-таки удалось поколебать. Эмоцию он включал, только когда дядюшка не замечал. При этом Клингор вспоминал, что ещё в начале рокоша принц был совсем другим: любитель красивых женщин и развлечений. Но затем он посерьёзнел, женился, и до сих пор был верен своей жене.

Принца поджидала ещё одна неприятность: на следующий же день один из записавшихся потребовал вымарать своё имя, за ним последовали два других. Чтобы не быть посмешищем толпы, принц убрал зазывал.

Вечером Кисса спокойно сказала ему:

— Принц, в Карлиноре процветание. Народ очень благополучен. Княжество новое, и все надеются на лучшую участь именно здесь. Ищи людей в других местах.

Принц прокомментировал:

На следующее утро Карлинорец пригласил Атара на конную прогулку, предложил поскакать наперегонки и, оторвавшись от свиты, сказал:

— На третий день после захода солнца зайди в мастерскую ювелира Сина Ликартара. Тебя будут ждать по важному делу. Весь день перед этим не ешь и не пей. С собой возьми один имперский золотой, а из оружия — лишь кинжал.

Тон князя несколько покоробил принца. Так с ним даже король не разговаривал. Заодно Атар был недоволен, что отъезд всё оттягивается и оттягивается. Но что-то заставило его спрятать обиду поглубже. Не зря князь не хотел, чтобы кто-то услышал эти слова.

На третий день, попостившись, принц зашёл в совершенно рядовую с виду (не богаче и не беднее других ювелиров) мастерскую мастера Сина. Син, почему-то в холщовом фартуке, приветствовал принца простым наклоном головы, как равного.