— Да, — ответил Ашинатогл.
— Да, — припечатал Атар.
— Да, — сказал аникарец.
— Да, — согласился логимец.
— Да, — ухмыльнулся хан Чюрююль.
— Я считаю, что нужно было бы не только раздеть их, но и шкуру с них содрать, а потом уж пусть идут на все четыре стороны, — выдавил Тлиринташат.
— Наказание, предложенное князем Тлиринташатом, у старков за такие дела не применяется. Таким образом, решение утверждено пятью судьями при одном сомневающемся, — подытожил граф.
— Не сомневаюсь я! — воскликнул лангиштец. — Это было не предложение, а пожелание! Так что я тоже сказал "Да".
Княжны (теперь уже бывшие, поскольку лишались всех титулов) не ожидали, что отец отнесётся к ним строже всех. Последняя надежда (на возвращение домой) исчезла: ведь как только ступишь на землю Лангишта, отец теперь должен по законам чести содрать с них кожу живьём. Женщины принялись раздеваться.
— Принцы, вы в последний раз имеете право простить, — сказал судья, когда бывшие жёны сняли одежды и украшения.
— Нет, — в один голос ответили принцы.
— Приговор вступил в силу, — заявил судья. — Но теперь предстоит исследовать бывших гражданок наравне с другими прикосновенными к делу.
Началось рассмотрение с мужей. Они сразу признали себя виновными, что не потрудились как следует обучить жён правилам поведения гражданок и недостаточно строго следили за их поведением. Им предложили выбор: пять лет безбрачия и полного отказа от общения с женщинами или пятьдесят ударов плетью. Они, конечно, выбрали плети. Атар, из уважения к обычаям союзников, лично отсчитал им удары, нимало не щадя. Остальным любовникам предложили год очищения или десять плетей. Они все с радостью приняли по десять плетей от своих друзей, а князья друг от друга. Две женщины, выглядевшие теперь не соблазнительными, а жалкими, дрожали, глядя на всё это и понимая, что суд над ними ещё не закончен.
Затем рассмотрели вопрос об агашских воинах и полностью оправдали. Улугаю назначили покаяние в монастыре или семьдесят плетей. Он подставил спину хану Чюрююлю. Тлирангогашту покаяние или сто плетей, которые отсчитал ему отец.
Затем привели рабынь и задали принцам вопрос, подарили они рабынь своим жёнам или же приказали им повиноваться? Принцы ответили, что приказали повиноваться.
— Значит вы, рабыни, потакая своим хозяйкам, на самом деле подводили своего настоящего хозяина. Но он сам виноват, что не объяснил вам, варваркам, кого вы и когда должны слушать. Поэтому вас просто конфискуют и продадут в пользу царства, — заявил судья, и рабынь увели.
Наконец настала очередь служанок. Граф неожиданно задал вопрос: почему ни одна из княжон не забеременела? Служанки стали говорить, что ничего не знают. Священники заявили, что не могут различить, правда это или ложь: слишком мощный ментальный щит. Тогда закричали сами бывшие хозяйки: они, желая насладиться свободой старкских женщин, попросили у служанок противозачаточного, и те им давали всё время. Заодно обучали технике любовных сношений.
За поведение, провоцирующее хозяек на разврат, служанок решили заклеймить и продать в рабство. После работы татуировщика их увели к рабыням.
После разбирательства судьёй был задан вопрос:
— В ходе исследования остальных участников процесса мы убедились ещё раз, насколько глубоко порочны и низки эти женщины. Нам надо определить их новое социальное положение. Мы спросим мужчин, пострадавших по их вине: какой статус им подходит?
— Рабыня для них слишком почётно, позорная рабыня или позорная блудница подошло бы, но за такое не полагается, — жёстко сказал Тлирангонашт, одеяние которого на спине промокло от крови. — Простые шлюхи.
— Шлюхи, — согласились остальные.
Судьи единогласно проголосовали за.
— Тогда слушайте, шлюхи Кутио и Эрио. Сейчас на вас наденут пояса шлюх, являющиеся знаком вашей новой профессии и социального положения. Объясняю вам ваши обязанности и права. Вы обязаны отдаваться любому мужчине за сребреник или натуральную плату, ему соответствующую. Вы не имеете право снимать пояс шлюхи, кроме как во время соития или мытья в бане. Вы обязаны носить его поверх одежды. Вы имеете право позвать на помощь и потребовать наказания, если некто попытается совершить с вами соитие калечащим способом либо другим способом будет пытаться искалечить вас или убить. Такой человек несёт ответственность как за нападение или убийство парии. Вы можете пожаловаться ближайшему магистрату, если кто-то без вашего прямого согласия имел с вами сношение, не заплатив установленной платы. В этом случае вы получаете с него пятерную плату, и столько же он платит в качестве штрафа. Вы не можете владеть недвижимостью, обрабатывать землю и заниматься ремёслами, кроме как чинить себе одежду. Вы не имеете права зачинать детей, и имеете право ежемесячно требовать себе бесплатного противозачаточного. Вы не имеете права пользоваться общими банями, только банями публичного дома или теми, которые вы и ваши товарки сняли себе в складчину. Если вы перестанете платить аренду за такую баню, она должна быть сожжена и разрушена, как осквернённая, либо продана хозяину публичного дома. Пока вам не исполнится тридцать три года, вы не имеете права просить милостыню. Если вы нарушите эти правила, вас посадят на кол. Вы не должны общаться с детьми и женщинами, кроме других шлюх либо рабынь из публичного дома. За разговор с женщиной или ребёнком вы подлежите наказанию ста плетьми. Посуда, из которой вы едите, и одежда, которую вы надели, считается осквернённой, ими могут пользоваться только деклассированные. Если вы надели одежду или воспользовались посудой самовольно, без явного разрешения хозяина, одежда должна быть сожжена, посуда уничтожена, все ваши деньги конфискованы, а вы получите сто плетей. Пояс с вас может снять лишь священник перед смертью в случае вашего искреннего покаяния, либо хозяин, если вы продадитесь в рабство либо за очередной проступок будете обращены в рабство, но в качестве рабынь вы будете считаться опозоренными и не иметь права отпуска на свободу, — объяснил новое положение женщин граф.
Шатаясь, морально раздавленные, две бывших княжны и принцессы пошли куда глаза глядят. А, поскольку легче всего идти вниз, ноги понесли их к порту. Встреченные женщины отшатывались, мужчины плевали в них.
— Да, вы гораздо более жестоки, чем мы… — задумчиво сказал Ашинатогл Атару. — Мы снесли бы им головы, и всего-то делов. Ну, самое большее, кожу бы содрали. А вы приговорили их к тому, что хуже смерти. Но суд равных — прекрасная штука. Придётся тебе, брат, по временам к нам приезжать, если мне надо будет знать как следует окоротить. И мстить им будет некому: несколько властителей вместе решили. Конечно, у нас этот суд будет судить по нашим законам и обычаям, так же как у вас он судил по вашим.
— Согласен, брат, — устало ответил Атар. — Приглашаю вас, владыки и союзники, на небольшой пир, и сразу после него отправимся в Арканг, чтобы завтра с утра заняться ещё одним очень важным делом. Твой флот, брат, вошёл в Локару, и мы должны будем многое решить с вашими невестами, которых ты имел честь привезти нам.
— Я чувствую, что моих царевен надо будет тоже послать в Арканг. Вы не намерены допускать повторения подобного позора. И я тоже очень не хотел бы оказаться в положении моего племянника князя Лангиштского, — ответил агашец.
Слово "племянник" в данном случае подчёркивало не родственные связи, а дружбу и более низкий статус Лангишта.
Вслед за агашцем и другие союзники решили немедленно послать привезённых невест в Арканг. Так что обоз из крытых возков под охраной сотни конных граждан двинулся на юг. Цари и старкские женщины собирались ехать верхом, у них было время пообедать. В последний момент к старкским женщинам присоединилась Айгунь, тоже прекрасно ездившая верхом и уговорившая мужа взять её с собой. А хан Чюрююль отослал в племя нескольких батыров со срочным тайным поручением.