— Так что же, получается, что у нас сто элитных сотен и плюс к этому ещё вспомогательные войска? — улыбнулся царь.

— Да. В этом секрет наших побед.

— А на всю Империю элиты не больше пятидесяти сотен наберётся. Пойти, что ли, Империю завоевать? — улыбнулся Атар.

Однорукий расхохотался.

— Может, и завоюем, потому что они при реальной опасности перессорятся и половина нас поддержит. Но потом тебя, Атар Император, паучья свора, о которой ты мне так цветасто рассказывал, сожрёт. Или, ещё хуже, опутает паутиной так, что ты пальцем шевельнуть не сможешь. А они будут из тебя сладострастно и потихоньку соки сосать.

Теперь расхохотался Атар. Он ещё раз подивился, насколько естественная мудрость бывшего крестьянина не хуже приобретённой Высокородных.

Перед отправлением посольства пришла весть о гибели Киссы. Царь и Сенат разрешили Урсу отправиться мстить за возлюбленную, но тот заявил:

— Кисса умерла как военачальник на поле славной битвы. За неё отомстят и другие. И я не пренебрегу своими обязанностями даже ради великого горя. Отложите отъезд на неделю, я помолюсь и как следует помяну свою любовь.

Каждую ночь Урс пьянствовал и плакал, но успел съездить в Аякар, забрать старшую жену с её детьми и оставить управление владениями младшей жене Лазиссе. В его глазах появилась холодная решимость. А царю он сказал:

— Привезу в Империю царевну, чтобы показать всем, как высоко может подняться у нас любой гражданин. Покажу жене и сыну нашу старую родину, пусть они станут ещё большими старками, чем были. Я знаю об опасностях аристократического света в Империи, но только там они смогут научиться быть настоящей имперской знатью, не четой южным аристократам-выродкам.

Последняя фраза насторожила царя: не собирается ли Урс завещать своему сыну сменить династию в Лиговайе? Но, поразмыслив, истолковал её как желание посадить сына на престол Южной империи, против чего возражений не было.

Караван посольства благополучно, хоть и не быстро из-за неблагоприятных ветров, добрался до Агоратана через Лангишт. На острове Урс, познакомившись ситуацией и поговорив с наместником Кирсом Атарингсом, покачал головой и задумался. Агашцев, союзничков и друзей, стало уже тысяч пять, и прибывали всё новые семьи. Жёлтые тоже были разочарованы. Они уже предвкушали свой полный контроль над островом.

Ещё во время тренировок колонистов Урс сдружился с Кирсом. Тогда их социальное положение было несравнимо. Урс — полноправный гражданин, крестьянин и сотник в отставке, но нищий, как храмовая крыса. Кирс тогда носил имя Китир, был рабом, но личным рабом принца Атара и его казначеем, следовательно, лицом влиятельным и богатым. И тот, и другой выделялись умом, волей и образованностью из своих сословий. На Агоратане выяснилось, что вольноотпущенник Кирс прямой потомок местных царей, похищенный пиратами в детстве, он заслужил отличия за разведку острова (вспомнил местный язык, которого не знали даже монахи-языковеды с Севера) и в бою, и был признан знатным полноправным свободнорождённым гражданином. Когда ихлане перерезали царскую семью, а оставшимся в живых был оглашен приговор Храмов об их низведении в вырожденцы, Крис избежал деклассирования как принадлежащий другой культуре, и был назначен наместником острова. Урс в той битве тоже отличился и стал дворянином. На тот момент Кирс обогнал Урса и по богатству, и по положению, но дальше Урс продолжал расти и богатеть (барон, граф, практически царь Лазики, дважды претор Лиговайи, женатый на двух царевнах), а карьера Кирса остановилась. Но все изменения в статусе не повлияли на дружеские отношения, и пара приятелей провели два вечера за вином и беседой.

Кирс теперь тоже был женат и имел двух сыновей. Через год после овладения Агоратаном появилась делегация, почти что посольство, Субарту, договорились о торговле и показали Кирсу дюжину портретов знатных девушек, попросив выбрать красивейшую. За вином и в дружеской беседе после трудных переговоров, наместник не уловил подвоха и выбрал один из портретов. Через полтора месяца ему привезли невесту и объяснили, что по обычаям и законам Субарту он, назвав её красивейшей, сделал предложение жениться. Пришлось "исполнять обещание". Но, в итоге, Кирс не жалел.

Через пять дней после прибытия на Агоратан неожиданно появилось посольство ихлан во главе с царём. И ещё более неожиданным стало приглашение:

— Великий воин Однорукий! Мы не понимали, что старки-лиговайцы — возродившиеся богатыри-нарты. Мы желаем быть в союзе с вами и вместе идти к славным победам. Просим тебя посетить нас, насладиться нашим вином и нашим гостеприимством и дать несколько старков нам как союзникам.

Многие отговаривали Однорукого, но он твёрдо сказал:

— Царь ихлан Ахчалашта! Старейшины Ихилара! Я с женой и сыном принимаю ваше приглашение. Не возьму с собою ни одного охранника, поскольку доверяю честным воинам.

Две недели был Урс в Ихиларе. Он заметил, что в стране много незанятых наделов, целые сёла пустовали. Оказалось, что после разгрома на Агоратане на ихлан накинулись все соседи. Они отбились, но с громадными потерями. Стало понятно, зачем они рвутся в Южный Союз и зачем просят хотя бы пару старков. И у Урса созрело неожиданное решение.

— Я гляжу, прекрасная долина Нарткала почти обезлюдела от вражьих набегов. Не заселить ли её моими соплеменниками? — спросил он на прощальном пиру.

Реакция старейшин и богатырей ихлан была бурной. Они ликовали, и даже попросили Ликарина самого переселиться в Ихилар и стать царём. Однорукий пресёк эти разговоры. Тогда стали просить в цари его сына. Гроза Гор опять отказался, но как-то менее решительно. Его стали удерживать ещё на неделю, но он решительно ответил:

— Немедленно отправляюсь за своими людьми. Тридцать три семейства займут селение Нартцеркан. Их главы станут командирами в ваших отрядах, и пусть соседи попробуют теперь сунуться!

Жёлтым Урс сказал, что привезёт ещё Жёлтых из Империи, и что у них появляется теперь своё государство. Ихлане способны воспринять жёлтые идеи и претворить их в жизнь. Они без охоты, но выселились в Нартцеркан, переименовав долину в Жёлтую Старквайю, а селение в Жёлтый Зоор. Сам Ликарин принял окончательное решение насчёт себя и старшего сына, но говорить никому не стал.

Следующей остановкой оказалось Субарту. Его Сенат выслал флот перехватить старков и пригласить их быть гостями. Субарту не рвалось в Южный Союз, государство богатело, но тем более было заинтересовано в мирных отношениях с новой силой и в торговых договорах. Дипломатические способности Урса были не слишком велики, но он нашёл правильное решение: дал одного человека в сопровождающие и грамоту со своей печатью, где просил державный народ, сенат и царя отнестись благожелательно к тем, кто хочет быть друзьями и не напрашивается в союзники.

Затем была остановка на острове Хингланготайя, и оттуда наконец-то прямиком, при попутных ветрах, дошли до Имперского острова. Таможенники и портовая стража попытались было потребовать мзду за донесение Императору и за право сойти на берег, но Однорукий решил сразу ответить по-южному. Его воины скрутили мытарей и мусоров, зарубив пару осмелившихся сопротивляться, выпоров ругавшихся и грозивших, и приказали немедленно доложить Императору. Тот предпочёл не раздувать скандала и направил мажордома с приглашением обосноваться в гостевом доме императорского дворца. Аудиенция была сразу же назначена на завтра. Урс поднялся задолго до восхода и повторил вежливые формулы приветствия Императору и ритуальные ответы на его ритуальные вопросы. Предчувствия его были самыми плохими.

После необходимых церемоний Император Линстор принял верительные грамоты и послание имперского принца царя Атара Основателя. Он распечатал послание, пробежал глазами и отложил его в сторону, не приказав глашатаю прочитать вслух. Предчувствия стали ещё хуже.