Компания из Карлинора оказалась более предусмотрительной. Они повстречали Тора у Главного мастера цеха оружейников Киальса. Цех был довольно большим, поскольку на острове толклась знать, но по этой же причине никто из Великих Мастеров не хотел здесь жить, и Тору даже не предлагали остаться.
Соратники уединились в дальней комнатке, и Тору начали подробно рассказывать о происшедшем за полгода.
Формально восставшие сначала терпели почти что сплошные поражения. Поднялись бунты чуть ли не во всех провинциях, но столичные города Зоор и Линья были быстро утихомирены (в них по сути дела начались волнения, а не восстания). Разрозненные бунты подавлялись, те восставшие, сохранившие военный порядок, отступали к Карлинору. Многие другие становились разбойниками, так что грабежи и беззакония происходят практически во всех провинциях, кроме четырёх, занятых восставшими, да ещё столичной и островных. А Клингор преспокойно закреплялся в юго-западных провинциях, уже прозванных "принцевыми". Когда в них вторглось королевское войско, принц шутя разбил его под городом Урлинор ввиду полной неспособности коннетабля. Сам коннетабль умер от огорчения после боя. Теперь коннетаблем стал старший сын канцлера Курс Линьсиньлиньс. На него смотрели с иронией, поскольку ему было пятьдесят лет, а в серьёзных кампаниях он не участвовал.
После победы под Урлинором восстали ещё четыре принца, но Клингор по-прежнему не торопился, выманивая королевское войско на новое генеральное сражение и закрепляясь ещё в четырёх провинциях, где пришлось сражаться и осаждать значительно больше. А принцы потерпели поражения и тоже пришли с остатками войск в Карлинор. Известно было, что канцлер собирает большую армию. Вождь рокоша по этому поводу только шутил.
Хуже было, что на море практически полностью хозяйничал королевский флот. Несколько кораблей Карлинора не могли ему противостоять, а денег и мастеров для постройки собственного флота не было. Флот короля базировался на острове Лингон к югу от Карлинора и перекрыл практически всю торговлю по морю. Хорошо, что принц взял западные провинции, и можно было торговать через королевство Линна, но этот путь намного дороже и длиннее. И хорошо, что почти вся территория королевства располагалась на континенте.
Чувствовалось: делегаты чего-то не договаривают. Да и сейчас создавалось странное впечатление: восставшие, вопреки объявленным целям, не идут на столицу менять правительство и восстанавливать власть короля, а как будто отгрызают себе удобный и богатый кусок страны и уже почти преуспели в этом. Но, как показалось из некоторых намёков, не все принцы с этим согласны. Тем более, что стало ясно, кто будет правителем нового княжества или королевства, если раскол совершится. Собственные мысли Тору очень не понравились. Он скорее хотел бы думать, что принц неспешно укрепляет тыл перед решающими сражениями, дразнит врага, чтобы вызвать армию короля на бой в открытом поле и там её разгромить, пользуясь своим превосходством в военном искусстве и в выучке войск.
Насколько было известно делегатам, в мастерской Тора более или менее поддерживался порядок. Почти никто из подмастерьев и учеников не ушёл за полгода. Все ждут возвращения хозяина. Делегаты пожелали Тору привезти кучу заказов из Киальса. Но как добраться домой через море, где хозяйничают правительственные корабли? Неужели придётся ехать в Линну и уже оттуда домой?
Старая мастерская в Колинстринне оказалась как раз на границе между восставшими и королевскими землями. Хоть осада и была снята, жизнь оставалась очень тяжёлой, так как в округе регулярно шли мелкие бои и всё вокруг кишело разбойниками.
Но тут Тору пришлось покинуть своих сограждан: в мастерскую рвались представители Высокого Сейма, выследившие оправданного. Он вышел к ним и осведомился, в чём дело? Три служителя торжественно поднесли ему цветастое приглашение занять место в ложе для почетных гостей завтра утром и передали, что ему настоятельно рекомендуют не пренебрегать этим приглашением. После чего Тор вернулся к согражданам, и они начали наперебой наставлять его, что говорить в Сейме, если Мастера попросят выступить. Делегацию в Сейм пока что не пускали (пока восстание не признано рокошем, этого сделать было нельзя, а вопрос о признании законным рокошем был отложен до результатов процесса над Тором, так как невместно узаконивать мятежников, в рядах которых укрывалась богомерзость). Тут Мастеру стало ясно (во всяком случае, как он думал в тот момент) многое в поведении принца. Тот просто дожидается важного для восставших решения Сейма, чтобы уже с законным знаменем рокоша двинуться на столицы! А заодно Клингор вызывает войско короля на открытый бой, как уже догадался Тор раньше. От политических разговоров у Тора заболела голова, и он предложил лучше выпить, что и было проделано с удовольствием всей делегацией и хозяином-мастером. Но поговорить о делах местного цеха так и не удалось, а на базар заявляться было бессмысленно (ясно было, что и там Тора достанут). Да и кошелёк оказался срезанным. Тор мысленно поблагодарил себя, что положил в него в основном медь и серебро, поскольку хозяйка предупредила его, что мелких воров Тору не нужно будет опасаться, а вот самые знаменитые будут просто охотиться на него, чтобы благословиться и прославиться через успешную кражу у такой знаменитости. Пришлось возвращаться к своей ласковой хозяйке.
Та, наскоро поцеловав Тора и велев накрыть обед на двоих, продолжала заниматься делами своего дома. В принципе структура дома была понятна Тору: клиентки — что-то типа старших подмастерьев, а ученицы — младших. Подобия ученикам мастера цеха у гетер не было. В восемь лет будущую гетеру обычно отдавали в школу гетер, где она проходила жесточайшую тренировку до шестнадцати лет. Эта тренировка ещё ужесточалась тем, что "провалившихся" (не дотягивавших даже до квалификации обычной гетеры, не полноправной) продавали в рабство, если их не выкупали родные. А выпущенные не как полноправные гетеры редко могли подняться выше в иерархии и были по сути дела проститутками класса чуть выше среднего. Видимо, для "королевы гетер" сделали какое-то исключение, потому что её дочь была дома и по временам выпархивала из дальних комнат. Так что Тор с интересом наблюдал за хлопотами хозяйки. Та заметила это, и с улыбкой сказала:
— Хочешь заодно в своей мастерской завести и дом гетеры? Да, тогда отбоя от заказчиков тем более не было бы… Но даже если Патриарх вернётся и нас успеет поженить, это не удастся: ведь замужняя гетера навсегда выходит из своего цеха, как я уже говорила.
— Наблюдаю, может, что-то из ваших порядков взять себе. За время моего отсутствия подмастерья наверняка распустились. А у тебя в цветнике народ более своевольный, чем у меня, вот и учусь, как таким управлять.
— Ты явно становишься столичным жителем! Вот как длинно и красиво стал говорить! — поддела Мастера гетера, поцеловала его, и они пошли обедать. — После обеда тебе лучше в город не выходить, кто-нибудь опять поймает. Поэтому пошлю тебя к своим ученицам танцам учиться. А то танцуешь как медведь!
— Так я Медведь и есть по прозванию! — улыбнулся Тор.
Эсса сидела за столом вместе со знаменитой карлинорской гетерой Киссой. Эти две женщины сильно подружились за последние несколько месяцев, пока Тор находился в заточении. Киссе было 22 года, её слава росла и кое-кто пророчил её в преемницы Толтиссы, когда та покинет цех. Раньше Эсса не могла и подумать, что её лучшей приятельницей в блестящем обществе (всё-таки все принцы королевства собрались в Карлиноре) окажется именно гетера. Но светские дамы были в большинстве своём пустышками, а более умные из них — циничными и коварными интриганками. Как ни парадоксально, Кисса была одновременно и самой умной, и самой чистой во всем светском обществе дам (конечно же, втихомолку Эсса считала себя ещё умнее и уж точно чище; но никогда даже намёком этого не показывала). Приходилось поддерживать формальную дружбу со многими, но отдыхала по-настоящему Эсса сейчас лишь в компании своей лучшей подруги.