— Рассмотрев дело Артассы Энноины из графства Куслир в Айвайе, бывшей служанки и блудницы в бывшей таверне "Императорский дельфин", Высокий Имперский Суд установил, что она принимала участие в бесовских ритуалах и всей своей жизнью скатывалась на путь ведьмы и шлюхи. Она грубо вмешалась в приговор Имперского Суда, пожелав убить уже осуждённую и помилованную им рабыню Ангтун. Она приговаривается к посажению на кол. Но Суд, по милости своей, согласен оставить ей жизнь, если она примет без возражений его решение.

— Приму! — закричала женщина.

— Тогда приступаем к ритуалу.

Палач грубо сорвал с Артассы платье, выставив всю её на обозрение. Старки тщательно избавлялись от волос на теле, и обнажаться волосатым телом было позором. А у неё на теле волосы уже три недели не удалялись.

— Только не рама! — в страхе сказала Артасса.

Секретарь проигнорировал эти слова, а люди знали, что распятие, особенно на раме, считается слишком жестоким приговором для Имперского Суда. Секретарь начал читать ужасающую формулу полного деклассирования до самой низшей ступени.

— Ныне ты, Артасса, бывшая дочь рода Энноина, теряешь свой род, дабы он не был опозорен твоим присутствием. Ты теряешь гражданство и все права, кроме права на жизнь и перечисленных ниже. Ты становишься позорной блудницей. Ты теперь позорная рабыня всех и никого. Твоё прикосновение оскверняет всех. Монета, которой ты коснулась своими нечистыми руками, должна быть переплавлена. Ты не должна приближаться к храму, алтарю или часовне ближе, чем на двадцать шагов. Ты не должна приближаться без зова к мужчине ближе, чем на пять шагов. Ты не должна приближаться без зова к женщине ближе, чем на десять шагов, а по зову — ближе, чем на шаг. Ты не должна приближаться к детям ближе, чем на десять шагов, и разговаривать с ними. Если ребёнок по неразумию своему приблизится к тебе ближе, а ты не могла от него убежать, ты будешь наказана ста плетьми, а ребёнок должен пройти большое очищение. Ты не имеешь права прикасаться к деньгам и жилым домам. Ты не можешь иметь имущества, кроме гребня с поломанными зубцами, кошелька и денег, которые мужчины платят тебе за блуд. Крыша над твоей головой может быть лишь крышей сарая или же крышей развалин. Материя либо кожа, прикоснувшаяся к тебе, считается осквернённой. Её необходимо сжечь или закопать в грязной земле около нужника либо на обочине дороги. Посуда, из которой ты ела или пила, может быть использована лишь для кормления свиней либо для нечистот. Мыться ты можешь лишь в лужах и болотах. Тебе не разрешается пользоваться моющими средствами и сводить волосы. В реку ты можешь заходить лишь чтобы перейти её вброд. Пить ты можешь лишь из луж, болот и корыт для поения скота, если тебе не подадут либо не продадут воду в другой посуде. В качестве милостыни разрешается подавать тебе лишь грязную воду для питья, лук и чеснок из еды, если кто-то сжалится над тобой. Мужчина должен оплатить твои услуги едой или деньгами. Женщина может давать тебе что-то, кроме установленной милостыни, лишь взяв из твоего кошелька монету в уплату. Если погода очень плохая, ты можешь попросить в уплату либо купить полотнище из старой ткани и старые башмаки. Как только погода улучшится, ты должна их закопать в осквернённой земле. Если ты будешь покорно сносить свое положение и каяться, перед смертью священник может снять с тебя клеймо позорной блудницы. По милосердию своему Высокий Суд дарует тебе право снять с себя клеймо в Южном Великом монастыре в обмен на пожизненное строгое покаяние в одиночной подземной келье. За нарушение этих правил ты подлежишь светскому суду и распятию на раме. А сейчас после того, как ты будешь заклеймена, ты должна немедленно идти на корабль и покинуть имперский Остров.

Женщине распустили волосы, вставили в них поломанный гребень, повесили на левую руку кошелёк, куда будут складываться монеты, чтобы при расплате либо продаже не прикасаться к опозоренной. Татуировщик на её животе написал крупные знаки "Позорная блудница", и она, шатаясь, пошла к порту.

Следующий приговор касался наёмного убийцы Ира Лактайрины и заказчика убийства Криса Уларкинга.

— Рассмотрев дело Ира Лактайрины и Криса Уларкинга, Высокий Суд не нашёл в их деяниях признаков богомерзости, и поэтому, приговорив их к покаянию, передал их в руки Светского Имперского Суда с просьбой обойтись с ними по возможности милостиво.

Теперь выступил вперед секретарь Светского Суда.

— Рассмотрев дело Ира Лактайрины и Криса Уларкинга, Суд постановил следующее. Бывший член Гильдии Охранников, наёмный убийца Ир Лактайрина убил более десяти человек и покушался на убийство особы, приравненной в тот момент к Императору. Он приговаривается к распятию на кресте.

Киллера пригвоздили к кресту.

— Бывший делегат Сейма от Старквайи Крис Уларканг заказал убийство особы, приравненной в тот момент к Императору, покушался на убийство путём отравления короля Старквайи и тринадцати депутатов Сейма. Он злокозненно пытался свалить свою вину на канцлера Старквайи Чуня Линьсилиньса, который якобы повелел ему убить Тора Кристрорса, и клеветал на короля, который якобы одобрил данное приказание. Я прошу официала Имперского Суда зачитать покаяние канцлера Чуня Линьсилиньса и короля Старквайи, дабы не было недоговоренностей.

— Канцлер пишет: "Я по неосторожности своей сказал как-то при обвиняемом: "Неужели нет никого, кто избавил бы нас от этого кузнеца?" Я не хотел смерти Тора Кристрорса, но каюсь, что неосторожными словами вызвал покушение на него. Я утверждаю права Тора Кристрорса на титул владетеля Колинстринны, на баронство Колинстринна и на освобождение от налогов на пять лет, из своих средств заплачу ему тысячу золотых пени, а тысячу золотых пожертвую на храм". Король пишет: "Присутствуя, когда канцлер высказал пожелание избавиться от кузнеца, я сказал, что понимаю чувства канцлера. Поскольку мои слова были восприняты как одобрение, я во искупление невольного греха жертвую сто золотых на храм".

Среди знати поднялся гомон. Канцлер в своем письме декларировал положенное лишь королю. Король успокаивающе произнёс: "Перед отъездом я царским указом дал право канцлеру решать неотложные вопросы как будто моей властью". Тор заметил ударение на слово "царский". А Император добавил:

— Я пока что не усматриваю в действиях канцлера нарушения главных имперских законов.

Каждый король Империи был царём, но не каждого царя признавали королём. Самый показательный случай — царь Аколларра, владения, первым получившего от Императора-основателя полную автономию, как приграничное и сдерживающее опасные южные народы. Первоначально Аколларр разросся, его признали царством окрестные монархи. Но затем проиграл несколько внешних войн и поднялся на неудачный рокош. Владение потеряло четыре пятых территории, и царя его королём Сейм с Императором так и не признали. А поскольку от титула Принца Империи монархи Аколларра отказывались, требуя королевского, для Империи они так и остались Имперскими Герцогами. Двойной титул имел и практическое значение: Империя была правовым государством, и временные чрезвычайные положения, сомнительные с точки зрения законов и обычаев Империи, вводились царским указом. Обычно первое же их рассмотрение на регулярном Совете Королевства или Сейме Империи заканчивалось отменой. А для завоёванных неимперских территорий и для подданных государств, не союзных Империи, король был по определению царём, абсолютным монархом.

Секретарь вновь вышел вперед:

— За отвратительные преступления и за клевету на высокопоставленных особ приговорить упомянутого Уларканга к лишению знатности, гражданства, всех прав и к распятию на раме.

Распятие на раме было самой страшной казнью в Империи. Говорят, что изобрел её один линьинский мудрец, к которому правитель обратился с вопросом, как казнить ужасных преступников? Мудрец ответил, что самый жестокий палач — чернь, которой дано право измываться над беспомощной и беззащитной жертвой. При распятии на раме прямого вреда палач не наносил. Осуждённого приковывали к раме на короткие цепи в совершенно беспомощной и унизительной позе, так что он даже мог слегка двигать руками и ногами, но он (либо она) не мог ни встать, ни сесть. После чего любой человек мог измываться над казнимым, но запрещалось трогать его или её больше, чем двумя пальцами. Обычно народ сначала выдирал волосы, а под конец просто разрывал несчастного или несчастную на части. Особенно жестокой делало эту казнь то, что палач регулярно поливал осуждённого солёной водой с дезинфицирующими средствами, чтобы раны не воспалились преждевременно, а сердобольным женщинам разрешалось преступника поить и кормить. Иногда осуждённые жили на раме до месяца.